Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 29

С этим следует сопоставить и другой факт. Ездившее в Речь Посполитую русское посольство, о котором уже говорилось выше, предлагало сенаторам прислать в Москву послов для переговоров о продлении русско-польского перемирия[205]. Это предложение, думается, свидетельствует о том, что, придеживаясь курса на соглашение со Швецией, русское правительство одновременно не исключало для себя возможности, при определенных условиях договориться с Речью Посполитой.

Впрочем, период определенных колебаний в русской внешней политике оказался непродолжительным. Уже к лету 1599 г. у русского правительства сложился обширный проект перестройки всей системы международных отношений в Восточной Европе, главным объектом которого должна была стать Речь Посполитая. Государством, в сотрудничестве с которым в Москве рассчитывали эту перестройку провести, была держава Габсбургов.

С началом политического кризиса на Балтике держава Габсбургов стала привлекать к себе особое внимание русской дипломатии. Русские политики, несомненно, отдавали себе отчет в том, что избранный ими на рубеже 1598–1599 гг. политический курс ведет их страну к конфликту с Речью Посполитой. Однако тяжелая война с этой крупнейшей европейской державой в союзе с одной только Швецией, военные возможности которой в XVI в. оценивались весьма низко, вряд ли могла в полной мере соответствовать их планам. России необходимо было попытаться каким-либо способом ограничить враждебную внешнеполитическую активность Речи Посполитой. Между тем в выборе средств для достижения такой цели русская дипломатия была весьма ограничена. Из всех соседей Речи Посполитой на рубеже XVI–XVII вв. лишь держава Габсбургов была таким государством, сотрудничество с которым могло принести конкретные политические результаты в этом отношении.

Как выяснили незадолго до интересующих нас событий русские дипломаты, Габсбурги не отказались от своих намерений возвести на польский трон эрцгерцога Максимилиана и по-прежнему ищут поддержку своим планам в Москве.

Находившийся в составе австрийского посольства, приехавшего в Москву в 1597 г., представитель эрцгерцога Лука Паули уже на первом приеме у главы Посольского приказа Василия Щелкалова 18 мая передал ему просьбу Максимилиана, «чтобы Государь Царское величество по прежней любви и обещанью в том Максимилияну вспомогал, как мочно, чтоб Максимилияну быти Государем на Коруне Польской и на Великом княжестве Литовском, а Максимилиян того государства всякими мерами хочет доступати»[206]. На приеме у Бориса Годунова Паули снова повторил просьбу Максимилиана, прибавив к этому, что «многие, государь, паны в Коруне Польской и Великом княжестве Литовском о том радеют», «один только стоит против Максимилияна канцлер Ян Замойский»[207].

Эти же вопросы обсуждались на второй беседе Паули с Щелкаловым 17 июня. Явные противоречия в информации Паули о сторонниках Максимилиана в Речи Посполитой побудили русского дипломата обратить па это особое внимание. «Ведь сам знаешь, — поучал Щелкалов гонца, — на государство сильно как сести? Добро б то, чтоб большие люди да и всею землею того похотели и обрали на королевство, а только землею не похотят и того государства трудно доступать». Наконец, Паули был вынужден назвать конкретные имена сторонников Максимилиана. По его словам, это были «Януш Острожской, да воевода Познанской, да Ставницкой, да Зборовские и иные паны, рыцарство многое до семи тысяч человек»[208]. За исключением Януша Острожского, все остальные перечисленные здесь лица принадлежали к группировке магнатов, выступавших сторонниками австрийской кандидатуры еще во время «бескоролевья» 1587 г.

Лука Паули просил предоставить Максимилиану денежную субсидию и прислать в Любек русских послов для заключения соглашения с его представителями. Просьба о присылке послов была сразу же резко отклонена. Вопрос о финансовой помощи Максимилиану Щелкалов обещал обсудить[209], но никаких следов дальнейшего обсуждения этого вопроса в деле нет (можно сомневаться, была ли вообще такая помощь оказана). Русское правительство, таким образом, отнеслось довольно сдержанно к планам Максимилиана.