Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 28

. Наконец, им было предоставлено специальное разрешение «ездити со всякими товары в ыные государства, в ливонские и в немецкие городы — в Ругодив, в Колывань, в Юрьев Ливонский, в Ригу, во Гданеск, в Любку и в — ыные немецкие городы». Для ведения торговли им были выданы деньги из царской казны в сумме 4.900 рублей[194].

Русское правительство, разумеется, предоставило деньги и привилегии «московским немцам» отнюдь не безвозмездно. Они, со своей стороны, приняли на себя известные обязательства, о которых можно составить представление по тексту присяги, принесенной ими одновременно с получением денег[195]. Купцы обязывались «государю своему… служити и добра хотети во всем», а говоря точнее, собирать интересующую правительство информацию «и те вести сказывати во Пскове и в Ыванегороде государевым боярам» или, в случае особой важности, сообщать их прямо в Посольский приказ.

В лице облагодетельствованных Годуновым ливонских купцов, располагавших большими родственными и иными связями в прибалтийском обществе, русское правительство получило, таким образом, агентов, систематически снабжавших его разнообразной информацией. Уже в августе 1599 г. «отписки» от «ливонских немцев, московских жильцов» Керклина, Поперзака, Смита и других, развернувших весной 1599 г. торговлю в Прибалтике, составили основную массу информации, поступавшей из этого района в Посольский приказ.

Этим, однако, цели русского правительства не ограничивались. Сообщение одного из иностранных мемуаристов, писавших о пожалованиях «московским немцам», что последние должны были «восхвалять перед всеми царя»[196], указывает на другой аспект задуманной акции — пропагандистский.

Об этом же говорит и другое обстоятельство. Выехавшему летом 1599 г. в Австрию русскому послу было поручено широко распространять за границей сообщения о том, что царь «бедных ливонских немец жаловал» и «милость свою показал»[197]. Предоставление ссуд и привилегий немецким переселенцам должно было показать прибалтийскому бюргерству, что новое русское правительство хочет быть благодетелем ливонского населения. Это был наглядный пример, который должен был продемонстрировать, какое процветание ожидает в будущем Прибалтику под русской властью[198].

Не случайно правительство выплатило и «старые долги» купцам из Таллина, которые в это время прибыли в Москву со своими жалобами[199].

Надежды русского правительства, действительно, частично себя оправдали: прибалтийское бюргерство было довольно пожалованиями «московским немцам». Особенно благоприятный отклик эти меры вызвали у жителей Нарвы[200] — города, который после экономического расцвета в правление Ивана Грозного под властью шведов пришел в упадок[201].

Все эти мероприятия, осуществленные в начале 1599 г., можно, таким образом, рассматривать как действия, направленные на то, чтобы обеспечить России выход к Балтийскому морю путем соглашения с новым шведским правителем и при поддержке заинтересованных кругов ливонского бюргерства.

Однако русские дипломаты учитывали и другие возможности развития событий. Так, из упомянутого выше «наказа» русским послам в Швецию[202] видно, что русское правительство не исключало возможности добиться выхода к Балтийскому морю и иным путем. Зная о планах герцога Карла перенести войну в Финляндию, а также о том, что в сложившейся ситуации быстрый подход подкреплений из Эстонии будет вряд ли возможен, в Москве полагали, что власти Сигизмунда в Финляндии во главе с наместником Арвидом Эрикссоном Столармом, видя безнадежность положения и желая избежать расправы, будут искать выхода в переходе под власть России. В этом случае послы получили полномочия обещать Эрикссону денежную и военную помощь и принять его под русский протекторат, скрепив это соглашение письменным документом[203].

Характерно, что послам предписывалось с ведома Эрикссона сообщить герцогу Карлу, что они не могут прибыть в Стокгольм, так как их якобы задержали в Финляндии[204]. Таким образом, в Москве понимали, что задуманный план противоречит шведским интересам, но тем не менее готовы были провести его в жизнь при благоприятной ситуации.