Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 41

Для московского правительства, не имевшего своего постоянного представительства в Праге и не располагавшего поэтому постоянной и достоверной информацией о взаимоотношениях между австрийскими принцами, разобраться в положении было тем труднее, что Максимилиан вел свои сношения с Россией через связанных с ним лиц, находившихся на австрийской дипломатической службе и приезжавших в Россию в качестве официальных представителей императора[286]. Кроме того, до конца 90-х годов русское правительство в силу неблагоприятной международной ситуации не обращалось к императорскому двору с предложениями о совместном выступлении против Сигизмунда III, а поэтому различия в политической ориентации различных групп Габсбургов оставались для него скрытыми[287].

«Отречение» Максимилиана в мае 1598 г. не означало, что эрцгерцог и стоявшая за ним политическая группировка отказались от своих политических планов по отношению к Речи Посполитой. Поэтому император и его окружение стремились не допустить установления непосредственных контактов между эрцгерцогом Максимилианом и русским посольством. Когда Власьев выразил пожелание встретиться с Максимилианом для передачи эрцгерцогу адресованной ему царской грамоты, то австрийские представители сообщили, что в данный момент это невозможно, так как Максимилиан отправился в путешествие и его местопребывание не известно. Власьеву предложили переслать Максимилиану царскую грамоту с кем-либо из приближенных[288].

Однако находившиеся в Пльзне представители Максимилиана своевременно информировали его о прибытии русского посольства, содержании русских предложений, а также о том, что советники императора стараются помешать встрече Власьева с эрцгерцогом[289].

В результате Максимилиан через своих представителей в Пльзне и через симпатизировавших ему вельмож из окружения императора начал настойчиво добиваться встречи с русским послом и, поскольку официально ему нельзя было отказать в этом, довольно быстро добился своего. Уже 30 октября Власьев был поставлен в известность, что император по просьбе Максимилиана «отпускает» русского дипломата в резиденцию эрцгерцога в Мергентейме.

Однако, согласившись на встречу Максимилиана с русским послом, советники императора стремились свести ее к простой формальности, полностью закончив переговоры с Власьевым еще до его отъезда в Мергентейм. От эрцгерцога Власьев должен был уже прямо ехать в Любек, а оттуда после открытия навигации — в Россию[290]. Поэтому в тот же день ему был передан для ознакомления текст «ответа» на русские предложения, который император должен был вручить Власьеву на прощальной аудиенции перед отъездом из Пльзня[291]. Первоначально русский дипломат в общем не возражал против такого решения, ограничившись лишь небольшими замечаниями по поводу показанного ему текста[292]. Однако намеченная, по-видимому, на ближайшие дни аудиенция не состоялась из-за болезни Власьева[293], а когда через месяц вопрос об этом снова встал на повестку дня, настроение посла резко изменилось. Причиной этого явились, по-видимому, две встречи, состоявшиеся 10 и 30 ноября.

10 ноября Власьева посетил гонец Максимилиана Тальгеймер, передавший ему грамоту эрцгерцога с просьбой прибыть в Мергентейм. Гонца сопровождали представители Максимилиана при императоре Л. Паули и Т. Фишер[294]. Из разговоров с ними Власьев, видимо, уяснил, что эрцгерцог и его советники относятся к русским предложениям иначе, чем при императорском дворе.

Еще более важное значение имела состоявшаяся 30 ноября встреча Власьева с послом Михая Петром Арменопулом. Причиной появления валашского посла в Пльзне была новая смена ситуации на Балканах. Назревавший конфликт между Андреем Баторием и Михаем в октябре 1599 г. привел к военному столкновению между ними и гибели Батория. К началу ноября валашская армия прочно овладела Семиградьем[295]. Петр Арменопул был послан в Пльзень, чтобы сообщить об одержанной победе. При этом имелся в виду не только императорский двор, так как через несколько дней по прибытии в город[296] валашский посол по приказу воеводы посетил Власьева, информировал его о происшедших событиях, благодарил за то, что «Великий государь царь и великий князь Борис Федорович, всеа Русии самодержец, Михаила воеводу жалует», и просил, чтобы и впредь «Михаила воеводу царское величество жаловал». Русский дипломат со своей стороны поздравил Петра с победой «над Турского и Литовского голдовником» Андреем Баторием