Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - страница 66

.

Эти действия шведов, видимо, ускорили решение русского правительства окончательно отказаться от поисков соглашения со Швецией. В августе в Литву отправилось русское посольство для ратификации перемирия между Россией и Речью Посполитой. В этих условиях переговоры с Данией становились насущно необходимыми, тем более что к этому времени русское правительство могло убедиться, что датская сторона сама ищет с ним дипломатических контактов[493].

Поскольку проезд посольства через Прибалтику оказался невозможным, было решено отправить послов в Данию морем, через Архангельск. 15 июля в Архангельск была послана грамота с приказанием нанять суда для послов[494], а 16-го числа «память» о том же была отправлена в Новгород послам[495]. 31 июля в Архангельск была послана еще одна грамота, адресованная послам, в которой им предписывалось сообщить советникам датского короля, что «евейской Арцыкарло, не хотя видети межи нас… ссылки и любви, и дружбы», не пропустил послов через свои владения. Одновременно, по-видимому, послы получили и новые инструкции[496], так как старый посольский наказ, составленный более трех месяцев назад, не отражал тех задач, которые были, как увидим ниже, поставлены теперь перед посольством.

Одновременно по получении «опасной» грамоты в Копенгагене стало готовиться в путь датское посольство. 31 августа датированы инструкции, данные Христианом IV своим послам. Содержание главной из них целиком посвящено различным вариантам размежевания в Лапландии между Данией и Россией. В дополнительной излагаются жалобы различных датских купцов, удовлетворения которых должны были добиваться послы[497]. Таким образом, в конце лета 1601 г. Россия явно еще не занимала видного, места во внешнеполитических планах датского государя. Однако осенью, когда шведское правительство сорвало намеченные на сентябрь 1601 г. датско-шведские переговоры, он изменил свою точку зрения. В дополнительной инструкции послам от 10 октября[498] в отличие от предшествующих документов прямо рассматривались вопросы, связанные с русско-датско-шведскими отношениями. Послы должны были обратить внимание царя на то, что шведы не позволяют датским купцам вести торговлю в Ивангороде. Им одновременно предписывалось навести справки о содержании Тявзинского договора[499].

Это усиление внимания к России со стороны Дании стоит в явной связи с активизацией антишведской политики Христиана IV. 18 октября 1601 г. он обратился с воззванием к шведским сословиям. Обвиняя герцога Карла в срыве мирных переговоров, датский король предлагал сословиям взять переговоры в свои руки. В противном случае он должен подумать о том, чтобы другими способами защитить свои интересы[500]. Тем самым оппозиция в Швеции открыто побуждалась к выступлению против правителя.

В сложившихся условиях понятны и интерес Христиана IV к русско-шведским отношениям, и его готовность заключить соглашение с Россией, обнаружившиеся в ходе русско-датских переговоров. В речи, произнесенной, по-видимому, уже на первом приеме у Христиана IV, русские послы Ржевский и Дмитриев заявили, что их государь хочет с «Хрестьянусом королем быти в приятельской любви и в суседственной дружбе, и в докончанье, и в добром согласье»[501]. Затем, по-видимому, со стороны русских послов последовало и более конкретное предложение скрепить «докончание» между государствами родственными узами. С этого момента переговоры пошли быстро. Уже 10 декабря брат короля Ганс, герцог шлезвиг-голштинский, особым письмом уполномочил Христиана IV вести от его имени переговоры с русскими послами. 18 декабря датирован текст соглашения по этому вопросу между Гансом и Христианом IV[502]. К 20 декабря вопрос о браке между герцогом Гансом и дочерью Бориса Годунова Ксенией был решен окончательно, установлен был и срок приезда жениха в Россию— май 1602 г. 20 декабря русские послы подписали текст условий брачного контракта[503]. Согласно договору, новобрачным был выделен специальный удел — «великое княжество Тверское» (без Твери) и Важская земля. В нарушение своих обычно очень строго соблюдавшихся вероисповедных принципов русское правительство разрешало герцогу Гансу поставить на своем дворе в Москве церковь «по датской вере» и такую же церковь «для своего приезду» — в Твери. Такое отступление лишний раз подчеркивает заинтересованность русского правительства в заключении соглашения с Данией. Не меньшую заинтересованность проявил и Христиан IV, что видно по самой быстроте ведения переговоров. Для датского короля союз с Россией был крупным приобретением в борьбе с миролюбиво настроенным риксродом, не дававшим согласия на войну со Швецией. Кроме того, Христиан IV надеялся, что заключение общего соглашения с Россией позволит благоприятно для датской стороны урегулировать вопрос о спорных землях в Лапландии и добиться особых льгот и привилегий для торгующих в России датских купцов. На этом этапе переговоров чисто политические и торговые вопросы, видимо, не обсуждались. Стороны как бы молчаливо согласились отнести их обсуждение на более позднее время. К 24 декабря переговоры в Копенгагене закончились