Рыцарь-Дракон - страница 19

– Но… но… но… – Стюард обернулся к Джиму: – Милорд, этого хочешь ты? Я понимаю доброго рыцаря, но то, что он просит, невозможно. Даже если у нас и наберется сто двадцать человек, годных к войне, то каждый из них нужен здесь и не может быть удален от замка или от поля. Земли остались под паром, их надо вспахать. Мы ждали весны, чтобы начать ремонт замка – он необходим. Да и вообще, есть тысячи дел, нам нужны рабочие руки…

– Джеймс, – начал Брайен, – я могу поговорить с тобой с глазу на глаз?

– Конечно, – ответил Джим и, повысив голос, добавил: – Все, в том числе и ты, Джон, – он ткнул пальцем в управляющего, – выйдите из зала. Но не уходите далеко, вы мне еще можете понадобиться.

Сэр Брайен молчал до тех пор, пока последний слуга не исчез, затем повернулся к Джиму. Но Энджи опередила рыцаря.

– Брайен, не был ли ты немного груб с ним? – сказала она. – Стюард Джон у нас с тех пор, как мы приняли этот замок. Он хороший, честный человек. Мы всегда доверяли ему, и он платил нам тем же. Если он сказал, что есть только тридцать восемь человек, то, вероятно, больше никого и не найти.

– Не бери в голову, миледи, – мрачно ответил сэр Брайен, – не сомневаюсь, что ты абсолютно права. Он хороший управляющий, замечательный человек. Так оно и есть, но это не касается вопроса о численности. Его обязанность – забота о замке и землях, поэтому он и должен попытаться уберечь и защитить лучших людей, чтобы они остались здесь.

Он посмотрел на Джима.

– Неужели вы оба не понимаете? – сказал Брайен. – Он просто торгуется. Допустим, сто двадцать человек – больше, чем нам нужно. Но тридцать восемь нам и подавно ни к чему. Этого слишком мало. Нам нужно не то и не это, а что-то среднее. Придется поспорить. Дело это долгое, а стюард будет упираться, как может, как насчет числа, так и насчет самих людей. Вы еще увидите, что тех, кого он соберет в первую очередь, вряд ли стоит уводить от замка более чем на полмили, а уж о Франции и полях сражений я и не говорю. В конце концов, мы найдем нужных людей. Так как, вы разрешите мне продолжить этот торг?

Джим и Энджи переглянулись. Они жили в этом странном мире почти год – вполне достаточно, чтобы понять, что здесь пути разрешения многих проблем достаточно сильно отличались от тех, что были приняты в их прошлой жизни. Понимали они также и то, что уж Брайен-то знает, что делает.

– Продолжай, Брайен, – сказал Джим. – Считай, что я снова твой ученик, как зимой, когда ты учил меня обращению с оружием. Валяй, а я, глядя на тебя, попытаюсь научиться делать то же самое.

– Прекрасно! – воскликнул Брайен. – Пусть господин управляющий помучится в ожидании, да поразмыслит, шутил я или нет, когда говорил, что если он не наберет ста двадцати человек, то я его повешу. Ладно, пусть он ищет людей, а ты пока позови своего начальника стражи, теперь я хочу поговорить с ним.

Джим поднял голову.

– Теолаф! – проревел он.

Тот немедленно появился из дверного проема, за которым начиналась лестница, ведущая в башню, и двинулся к своему господину. Джим подумал, что эта лестница, как консервная банка, была набита челядью, укрывшейся от глаз хозяев. Теолаф подошел к столу и остановился.

– Милорд? – сказал он.

Вряд ли ему было больше сорока лет. Но, как и на сэра Брайена, годы наложили отпечаток на Теолафа. Он был еще крепок, хотя и староват. Он, думал Джим, во многом похож на стюарда Джона. И тот, и этот были весьма сведущи в военном искусстве и охотно демонстрировали свою ловкость. Оба были храбры и славились этим. Теолаф был поменьше управляющего, однако лишь ростом: в размахе плеч он не уступал ему ни дюйма, но отнюдь не казался грузным. Поношенные кожаные доспехи со стальными пластинами сидели на нем как влитые. К поясу был пристегнут меч, а с другой стороны его уравновешивал кинжал. Волосы Теолафа были столь же черны, как и поредевшие кудри управляющего; открытый шлем начальник стражи в знак почтения к своему хозяину снял и держал на согнутой руке.

– Теолаф, – сказал Джим, – я хочу, чтобы ты дал прямой и честный ответ на вопрос этого благородного рыцаря.

– Да, милорд, – сказал Теолаф. Он говорил с легким акцентом, и Джиму никак не удавалось понять, откуда родом этот воин. Акцент казался не то скандинавским, не то немецким, что вообще-то было странным, поскольку в этом мире все, включая волков и драконов, говорили на одном и том же языке. Его темные глаза на узком лице впились в сэра Брайена: