Рыцарь света - страница 12

– А куда еще мне было податься? Тут немало сторонников императрицы, мне здесь сочувствуют и прикармливают.

– А этот господин, – Артур указал в сторону Эдмунда, – он тоже сторонник Анжу?

– Этот? О, этот сражался как раз за Стефана. Даже не за него, а за принца Юстаса. Небось знаете, сколько саксов встало на сторону королевского сына, когда он пообещал им привилегии, как у норманнов. Однако, мой добрый господин, – хитро прищурился калека, – я со вчерашнего дня не имел во рту ни крошки, а вы тут со своими расспросами… и никакого милосердия!

Артур усмехнулся.

– Ладно, приятель, я сам сражался отнюдь не за Стефана Блуаского. Так что… если ты не против откушать со мной, а заодно потешить меня новостями, то… Где тут неподалеку корчма?

Таковая оказалась поблизости. Заведение было грязным, дымным и продуваемым всеми ветрами, но из окошка виднелись причалы и стоявший там Этелинг. Жених Милдрэд… или уже муж? Артуру надо было это выяснить.

Довольный кормежкой калека с готовностью поведал, что Эдмунд Этелинг – один из самых богатых и именитых людей в округе, даже местные нормандские бароны вынуждены считаться с ним. Ведь в Этелинге течет кровь прежних саксонских королей, к тому же он весьма возвысился в прошлогоднюю военную кампанию. Мог бы и дальше служить принцу Юстасу, но по натуре он человек мягкий, скромный и невоинственный. Он сам ведет хозяйство, не нанимая управляющего, поэтому вернулся в Девоншир, разводит тут своих свиней, пасет овец, торгует шерстью, а еще неплохой доход Этелингу приносят его оловянные рудники, и он даже вывозит олово в Нормандию. Так что человек он небедный и вполне может позволить себе отправиться на большой турнир, который состоится в июне в Лондоне. Об этом турнире сейчас много говорят, ведь известно, что король устраивает его по случаю бракосочетания своего младшего сына Вильгельма с юной Изабеллой де Варен. Однако и Этелинг тоже собирается сыграть в Лондоне свадьбу. Тан не скрывает, что его избранница из Денло[11], дочь одного из тамошних баронов, и они должны обвенчаться сразу по окончании рыцарских игрищ.

Артур выставил говорливому калеке еще кувшинчик пива и вышел. Теперь он знал, что Милдрэд все еще держится своего обещания и сумела уговорить отца отложить свадьбу почти на полгода. А что смог сделать за это время Артур? Ничего. Зачем же он так настаивал, раз не смог справиться? И все, что он может, это явиться к отцу Милдрэд и заявить, что тот сделает свою дочь несчастной, если разлучит их. Какое нелепое требование, какая самонадеянность! Благородный Эдгар Гронвудский, должно быть, просто рассмеется ему в лицо!

Погруженный в свои горькие мысли, Артур отправился в дом, где должны были остановиться его приятели.

– Долгонько же тебя не было, – сказал Рис, открывая дверь небольшого флигеля под самой городской стеной. – А тут Метью едва не поколотил меня, когда я намекнул, что знаю, что в том проклятом документе.

Разумеется, Рис не удержался и поведал монаху о том, что сделал Артур. И теперь Метью, сидевший на низком табурете, словно нахохлившийся филин, тут же стал порыкивать на Артура, что тот согрешил, раз осмелился обокрасть умирающего рыцаря.

Юноша молча протянул ему футляр с посланием.

– На, сожги и успокойся.

– И ты не побоялся бродить с ним по Экзетеру? Да любой воришка мог его у тебя стянуть, и тогда бы наши головы не стоили и ломаного пенса!

Метью был просто не в духе и поэтому решил, что его приятеля так уж легко облапошить. Артур ничего не сказал монаху, молча растянулся на лежанке под бревенчатой стеной. Сейчас их с Милдрэд будущее было для него важнее целого королевства. Да и Метью он неплохо знал; тот, получив футляр с документом, долго вертел его в руках, но все же не стал жечь, бормотал что-то сокрушенно. Артура его негромкое бормотание усыпило не хуже маковой настойки.

Ему приснилась Милдрэд. Она была такой, как в их последнюю встречу: в светлом свободном одеянии, с распущенными по плечам волосами, отливающими лунным светом. Ее прозрачные глаза ярко блестели. Она смотрела из окна высокого дома, но вдруг неожиданно оказалась рядом и спросила: