Рыцари черешневого цветка - страница 12

Крайне расстроенная безрассудным поведением Виктора, Лучия уже не посылала записки, как надумала было, а обратилась к другому средству, более точному и надежному. Она тихо встала из-за парты и, бросив мгновенный взгляд на класс, подошла к Виктору и забрала тетрадь, которую черешар только что готовился закрыть. Но все это, очевидно, произошло весьма поздно, так как сзади Виктора Сергей светился — впервые в жизни, как ангел. Радость, удовлетворение, невиновность, в особенности, невиновность — можно было прочитать у него на лице. Все, что писал Виктор, он точь-в-точь перекатал себе в тетрадь и, чтобы уберечься от всяких возможных неожиданностей, засунул её за пазуху, ощущая свое сокровище при каждом вздохе.

Загадочные занятия учеников прервал голос учителя:

— Прежде чем сказать: «До свидания!», — я хотел бы предложить вам небольшое испытание. Оно особое, в нем никто не обязан принимать участие. Если ответ будет положительный, очень хорошо; если неточный или отрицательный, никто вам не будет ставить в укор. Испытания касается прежде всего вашей логики, и я еще раз подчеркиваю: в нем могут принять участие только добровольцы.

Волнения охватило почти весь класс. Все хорошо знали эту привычку учителя каждый раз в конце года предлагать ученикам особенно сложный вопрос, словно дополнительный экзамен, который нельзя было пройти, просто напрягая память. Привычка была хорошо известная, этого события ждали с волнением, боязнью и нетерпением, так как каждый раз вопросы, которые давались для решения, были разные. И почти за четыре десятилетия учитель ни разу не потерпел неудачу в своих попытках, и это неслучайность, ведь он каждый год сам выбирал класс, ученика или учеников, которые должны были пройти через необыкновенный экзамен.

Были и волнения, и беспокойство, и волна страха в классе. Но и голос учителя звучал взволнованно.

— Хорошо… Поскольку кое-кто остался под впечатлением или, может, с мечтами о мире, с которым мы должны расстаться, возвратитесь еще раз в этот мир и попробуйте пройти по нему другой дорогой, дорогой ума. Итак, коротко: как объяснить образование одних пещер с широкими просторными залами, а других — с узкими, высокими и длинными нишами? Не забудьте об одной существенной вещи: часто, очень часто мы находим оба феномена в одной и той же пещере.

В классе наступила полнейшая тишина. Кажется, слышно было, как колотятся сердца. Учитель медленно сел на стул и окинул взглядом учеников. Тишина приближалась к тому моменту, когда вот-вот должна была взорваться. Откуда-то нетерпеливо поднялась Ионелова рука. Потом тихонько, почти безразлично — Виктора. За ним подняли поочередно руки Лучия, Дан. Мария. За спиной Виктора Сергей пристально вглядывался в учебник, даже не подумав, что там ответа не найдешь. В конце класса Трясогузка толкнул Дана:

— Скажи и мне! Почему ты такой эгоист?

Дан ответил ему сразу же, тоже шепотом:

— Мы не на математике и не на истории, ясно? Но ты тоже можешь поднять руку, тебя все одно никто не будет спрашивать.

— Ага!.. Значит, ты тоже не знаешь…

На последней парте Урсу словно горел в огне. Лицо его вспыхнуло и покраснело, руки пекло вплоть до кончиков пальцев, даже ногти горели белым накалом. Кулаки бились друг о друга под партой, словно хотели подвергнуть испытанию силу другого. И хотя он был в том состоянии, когда одним ударом мог сокрушить парту, тем не менее ему не удавалось поднять на полметра над партой руку и распрямить пальцы — соорудить тот общий знак, когда ученик знает ответ.

Учитель поискал его взглядом и нашел. По невидимым антеннам уловил невыразимое волнение ученика. И может, впервые, с каких пор учительствовал, на него накатилась волна страха, а вместе с ней и решительность, которая все более усиливалась. Он не смотрел на поднятые руки на передних партах, на учеников, которые всегда могут правильно ответить. Волнение парня с последней парты было весьма значительным; его страдание, трудное и молчаливое, заслуживало риска. И здесь учителю показалось, словно это он сам направляется на решающий экзамен.

— Ответит нам Теодор…