Рыцари черешневого цветка - страница 11

— И как вы догадались! — притворился очень пораженным старик. — Только вы!.. Только вы можете так догадываться!

— Оставьте, не надо, — успокоил его учитель. — Если вы стоите за справедливость, то это все одно означает, что вы хотите помочь кому-то…

— Конечно! — согласился радостно старик. — Речь про одного ученика из вашего класса. Вы не подумайте, что он жаловался мне. Я ощутил все сам. Вы не очень ему симпатизируете, или сказать так, вы не смотрите на него добрыми глазами. Очевидно, у вас с ним случилось какое-то недоразумение… Но я вам скажу: он учит целый день, бедняга… а я, насколько его знаю, готов поклясться, что из него будет толк…

— Вы, наверное, имеете в виду Теодора, — сказал учитель, все еще держа ручку двери.

Дед Тимофте на миг онемел. Он хотел было сказать, что речь идет не о Теодоре, но не успел, так как учитель, еще раз взглянув на часы, пошел к классу. Затем старик, чуточку сердитый, несколько раз махнув трубкой, в конце концов пришел в себя:

— Но все это так, бесспорно, так! — сказал он, словно учитель и до сих пор стоял перед ним. — Только вы думаете о Теодоре, а я — про Урсу. И все одно — пусть ему добром будет…

И только теперь, учитывая, что учитель уже зашел в класс, дед Тимофте отворил дверь и сказал весело с порога именно в тот момент, когда учитель становился за кафедру:

— О нем я думаю, учитель, вот только забыл его настоящую фамилию… — И быстро затворил дверь, озадачив весь класс.

Учитель улыбнулся вслед деду Тимофте, сделал это на свой манер, подперев подбородок кулаками и пошатывая головой. Отрывистый, едва слышный посвист сопровождал его движение. Но так длилось недолго. Легким движением учитель отодвинул журнал, вышел из-за кафедры и, прохаживаясь перед партами, обратился кротко к ученикам:

— Сегодня мы отправимся в мир, о котором вы знаете очень мало, мир скрытый, темный, загадочный, он, кажется, уже давно интересует кое-кого из вас… Так… Попробуем проникнуть на определенное время в мир пещер…

Виктор посмотрел вокруг. Все черешары раскрыли тетради. Все превратились в зрение и слух. Потом посмотрели на учителя, тот встретил их взгляды улыбкой — родительской, теплой, почти нежной.

Странствие понесло слушателей в фантастический мир — обольстительный, полный невиданного. Исполинские залы, словно настоящие дворцы, чудесно украшенные узорами из льда и известняка, с мраморными атоллами или хрустальными гирляндами, переходят в другие залы, похожие на лунный пейзаж, потом разбегаются в бесчисленные ниши и коридоры, которые упираются в мрак и загадочность. И там же время голубые ленты подземных речек, глубоких и холодных чистых озер с неровными берегами, кое-где пробиваются к свету трещины, иногда случаются опасные обвалы, шумные водопады, и снова — залы и лабиринты, постоянная водная нить Ариадны. И все, исключительно все подземные чудеса открывали свои тайны. Описания иногда пересыпались понятиями, законами и точными формулами, которые были для учеников словно целебные лекарства. Карандаши давно замерли в руках. Последние слова давно сказаны, но только что нарисованные картины мелькали в головах ребят, словно отголоски в пещерах.

В тишине, которая настала после сказанного, между черешарами начали летать записки, но ни одна из них не была написана обычной азбукой — черешары общались между собою азбукой Морзе. Только что сам Виктор взялся за ручку, как перед ним оказалась записка Лучии с пометкой: «д. д. — быстро». Он мгновенно прочитал ее: «Внимание! За тобой Сергей списывает все, что пишешь ты. Но ты не переживай, он лишь только начал. Еще раз: внимание! Лучия».

Виктор не повернул голову, чтобы не выдать сигнала предупреждения, полученного от Лучии. Он достал из кармана зеркальце, закрепил его между книжками и затем увидел, что происходило сзади. Сергей в самом деле казался жертвой страшного волнения: изо всех сил старался не пропустить ни единого знака Виктора, который тот делал в тетради или в записке.

Черешар задумался на миг, и ему в голову пришла какая-то мысль. Он перелистнул страницу в тетради и на чистом поле начал чертить линии и точки. Если бы он посмотрел в зеркало, то увидел бы, что Сергей тщательно списывает все с его тетради, так небрежно положенной. Лучия, которая не могла быть в роли безучастного свидетеля, послала еще одну записку с еще более взволнованной пометкой: «д. д. д. д. д. — быстро!» Но Виктор весь погрузился в свои мысли и в написанное, чтобы обратить внимание на новую записку. Он и дальше писал, сидя в неудобной позе, опершись на левый локоть и склонившись налево, словно спал или вспоминал что-то, а тетрадь с линиями и точками, отложенная в правую сторону, не составляла никакой тайны для Сергея.