Ржавое золото - страница 4

Следующий день оказался действительно хлопотным, но вполне прозаическим. И это несмотря на то, что призрак принимал во всей кутерьме бурное участие. После завтрака хозяин отправился с целым списком заказанного в порт, а компаньоны занялись фехтованием.

Призрак оставил в какой-то потусторонний гардеробной шляпу, сапоги, а главное — окровавленные детали одежды и кинжал и явился в белой рубашке, странных штанах по щиколотку и мягких туфлях. Де Спеле не на шутку взялся за роль учителя.

— Как шпагу держишь? Это что еще за новое положение? Оружие потеряешь от мышиного чиха! Вот так, крепко, но мягко. — И пальцы призрака, касавшиеся руки Неля, были тверды и теплы (Де Спеле не носил перчаток). А по-змеиному качающееся острие его легкой шпаги, почти рапиры, было не призрачно а вполне материально и смертоносно. Уловив испуг студента, де Спеле нажал пальцем на острие, и оно сплюснулось в безопасную пуговку. — Итак, начинаем! Позиция ан-гард! Выпад! Мазила! Какой ты школяр — ты деревенщина! Что ты суешься — ты букет девке подносишь или выпад делаешь? Не шарахайся, не шарахайся, я не судейский. Куда размахался — на току молотишь? Это что — новая итальянская школа? Твой родитель, случайно не дровосек? Или метельщик?

Словом, довел Контика сперва до отчаяния, потом до остервенения, и, наконец, шпага студента пронзила плечо призрака.

— Браво! — отметил тот, насмешливо кланяясь. — Я уже думал оставить тебя в трак- при вертелах — это предел твоего умения. Пока довольно. После обеда продолжим.

Де Спеле подошел к колодцу, зачерпнул из ведра воду и со счастливой улыбкой плеснул себе в лицо. Капли самоцветами засияли на черных кудрях, ручейки влаги сбежали по разрумянившимся щекам на шею и рубашку. Батист намок, потемнел, прилип к телу, и вдруг на груди проступила алое пятно, а в центре его — зловещие темная впадина.

Призрак поймал испуганный взгляд студента и смутился:

— Не стоит мне с оружием дело иметь. Воспоминания непрошено приходят, — и исчез. А капля воды, лишившись опоры, на миг повисла в воздухе и упала в пыль.

На обед де Спеле не явился, а Контика накормили обильно и вкусно. Правда, несколько подпортила аппетит хозяйка: время от времени она высовывалась из кухни, жалостливо поглядывала на Неля и громко вздыхала. Даже огромный черный пес-волкодав проникся к студенту не то симпатией, не то соболезнованием: клал ему на колени тяжелую голову, а от подачек отказывался.

Но едва Нель закончил десерт — роскошное яблочное суфле с цукатами — как за дверью раздался пронзительный визг. Танельок подпрыгнул, уронил ложку. Но в зал влетела всего лишь служанка, улыбаясь, кокетливо подергивая плечами и потирая ляжку. Вслед за ней вошел призрак со шкодливой физиономией. Подмигнул девице, сунул ей что-то блестящее за вырез корсажа.

— Насытился? — спросил Неля. — Тогда за дело! Показывай, что приготовил, — обернулся к хозяину.

И господин де Спеле забегал по трактору, двору и конюшне. Вот он придирчиво осматривает лошадей и требует одну заменить по причине почтенного возраста. И требует перековать вороному задние ноги. И роется в сумках, критически щурясь, жует колбасу, перебирает рубахи и прочее бельишко, пробует на крепость.

Осмотрел седельные пистолеты, пощелкал курками, даже опробовал, прикончил три крынки, висевшие на ограде, и одну тыкву, что безмятежно нежилась на крыше погреба.

— Дешевле было бы по вашей милости заупокойную отслужить! — наконец не выдержал хозяин. — Покой бы приобрели… И мы тоже.

— Еще неизвестно, по кому заупокойные служить: по мне или по всем вам, телесным! — огрызнулся де Спеле.

Хозяин истово перекрестился и более не перечил.

Но к вечеру не то устал призрак, не то стала требовать свое потусторонняя суть, но сделался он мрачен, раздражителен и щедро отпускал угрозы и пинки слугам. Впрочем, это было вполне нормально для задерганного низкими хлопотами благородного дворянина. Хуже, что в сумраке его одеяние, лицо и руки начали явственно фосфоресцировать. По локонам пробегали язычки лилового пламени, А глаза мерцали зеленым огнем кошачьим.

— Иди, поужинай, — наконец буркнул он Контанелю. — Скоро выступаем. — И исчез. Не то отправился в свою призрачную трапезную, не то вздремнуть в подходящем в валуне или стене.