С мыслями о соблазнении - страница 46
какой там был замысел. И все же ему безудержно хотелось выяснить, что она
решила изменить.
Эвермор уставился на рукопись, покусывая ноготь большого пальца,
любопытство в нем боролось со здравым смыслом.
Как ни крути, лучше было бы выбросить письмо в пруд, велеть ей убираться ко
всем чертям и телеграфировать Гарри в Торки, что он не станет менять ни
слова.
Но что делать, если Гарри заупрямится и продолжит поддерживать мисс
Меррик в ее бессмысленных попытках? Себастьян подумал обо всех письмах с
замечаниями, отправленных Гарри в Италию, обо всех редакторских правках,
что он тогда отказался внести и обо всех опасениях, выказанных Гарри
касательно ухудшающегося качества его работ. Он вспомнил тот день в
«Марлоу Паблишинг», когда Гарри осыпал его упреками, и понял, что терпение
издателя подошло к концу.
Себастьян уставился на рукопись, его начинало мутить. Он не мог позволить
себе юридическую битву с «Марлоу Паблишинг», но и выполнить то, что от
него требовали, тоже не мог.. Не в его силах вернуться назад. Невозможно
создавать книги исключительно силой воли. Это слишком тяжело, слишком
болезненно и изматывающее.
Но какой у него выбор? В Италии, в наркотическом тумане его тамошнего
существования, так просто было забыть об обязательствах. В отдаленной части
швейцарских Альп несложно было отрицать ответственность. Но здесь, в доме
предков, рядом с любимой тетушкой все это было непросто и нелегко. Он
загнан в угол, не в состоянии дальше убегать от суровых реалий своего
положения, жалеет, что вообще вернулся домой.
Что вы собираетесь теперь делать?
Треклятый вопрос Дейзи Меррик вновь эхом раздался в голове, и Себастьян
поднял глаза, вперив невидящий взгляд сквозь воды пруда, мельницу и лес
позади.
Его пьесу закрыли. Если и Марлоу решит не платить за книгу, он еще больше
погрязнет в долгах. Опустится до того, что начнет занимать у друзей. У
Филиппа, к примеру, или Сент-Сайреса. Его гордость взбунтовалась при мысли
о жизни за их счет, подобно какому-то жалкому дальнему родственнику.
Должен же быть иной выход.
Себастьян вновь обратил внимание на пачку бумаги. И предположил, что с него
не убудет, если он по крайней мере прочитает письмо. Возможно, изменения,
что она хочет внести, не стоят потраченной на их описание бумаги. Возможно,
невзирая на все заверения в краткости, ее письмо вовсе не было сжатым, а
напротив, расписывало на десяти страницах несколько мелких, легко
поправимых недостатков.
Приблизившись к рукописи, Эвермор опустился на траву и вытянул письмо –
все двенадцать страниц − из-под бечевы. Вероятно, он об этом пожалеет,
подумал Себастьян, и принялся читать.
Через пять минут он отшвырнул письмо, его опасения о состоятельности мисс
Меррик как редактора полностью подтвердились. Она спятила, если полагает,
что он внесет столь значительные изменения. С тем же успехом она могла
потребовать с него совершенно новую книгу.
В памяти всплыло ее лицо с прелестными золотистыми веснушками и
бирюзовыми глазами. Он как-то должен убедить ее бросить эту глупую затею с
исправлениями, опубликовать книгу в теперешнем виде и выплатить ему
деньги. Но как?
Себастьян решил, что можно прибегнуть к подкупу, предложить ей долю своего
гонорара, если она оставит рукопись как есть. Но тут же отмел эту мысль. Если
бы ее прельщали деньги, она б одобрила книгу и уже получила свое жалование.
Можно стать таким несговорчивым и сварливым, насколько возможно, но граф
подозревал, что и это не сработает. Мисс Меррик не пугливый маленький
кролик. Она достаточно упряма, чтобы выстоять, несмотря на самые
воинственные попытки выпроводить ее.
Где-то в отдалении зазвонили церковные колокола, вырвав Себастьяна из
размышлений. Что толку гадать об этом сейчас. Чтобы решить, как лучше всего
настроить мысли мисс Меррик на нужный лад, придется сперва поближе с ней
познакомиться, и сегодня представляется отличная для этого возможность.
Себастьян поднял рукопись и направился обратно к дому, дабы переодеться к
ужину.
Если бы Дейзи сочиняла роман, где действие разворачивается в загородном
графском поместье, то этот дом вряд ли был бы похож на Эвермор-Хаус. Она