Сад нигде - страница 4

Ворчок вздохнул.

Имя девочки на ее родном языке звучало как нечто вроде Аоуррнунинко. Быстро не выговоришь. Но чуткие пушистые уши слышали и понимали, когда бабушка звала ее Анико. Ворчок немного перестроил свои связки и говорил на ландийском так хорошо, что Анико даже удивлялась – он ведь с другой планеты…

Целыми днями она шаталась за ним по зоне: бабушка давала ей с собой воду и энергетические пастилки. Хотя Ворчок и так знал, где в его хозяйстве есть безопасная для питья вода и что можно съесть без вреда для здоровья. Родион расстарался, добыл еще информации о ландийцах и загрузил Ворчку. Теперь тот знал все – и предпочтительный рацион, и возможные болезни. Точно так же, как знал о каждом жителе своей части Сада.

– Стой, не трогай!

Анико тянулась пальцами к желтоватому пушистому листу велиглота: растения, похожего на бочку, с грубыми, неровными лепестками поверху.

– Оно ядовитое? – опасливо спросила девочка.

– Нет. Но кусается больно.

Велиглот шевельнул лепестками, почуяв рядом теплую кровь. Ворчок подошел и отодвинул его грузный бок подальше от звериной тропы, чтобы девочка прошла спокойно.

Когда Анико уставала, он брал ее на спину. Это было большим облегчением: передвижение по Саду ускорялось, а значит, и дела делались вовремя, без опозданий. Хотя у Ворчка и так все находилось в идеальном порядке.

С Ландийкой бродить по лесам оказалось интереснее: словно он смотрел на все новым взглядом. Хотя частенько приходилось спасать любопытную глупышку, прежде чем она успеет навредить себе или другим.

– Этих лучше не касайся.

– Тоже кусаются? А чем? – Анико безо всякого страха заглянула в гущу колышущихся белых «пальцев», роняющих голубоватую пыльцу.

– Не кусаются, но не любят прикосновений. Это кактус-бояка из созвездия Лиры. Лопнет, а потом очень долго восстанавливается.

– А это что? Фу, какое… – Анико указала на толстые зеленые стебли с ярко-красными дырками, похожими на раны.

– Это розофилора. Полости привлекают опылителей. – Ворчок сунул палец в одну из дырок розофилоры и облизнул палец. – А нектар у нее сладкий. Попробуй!

Анико брезгливо сморщила пушистый носик.

Анико удивлялась всему: прозрачному облачному слизню, жуку-гребачу с клешней на хвосте, извивающемся щупальцам древесного кальмара. К счастью, тот испугался шума и не стал нападать.

– Эти щеночки тоже опасные? – недоверчиво спросила Анико, глядя на играющих в траве пушистых рогатиков.

– Это не щеночки, – дернул щекой Ворчок. – Они уже взрослые. Вон, смотри, – он указал на толстую голубую самку, – вот эта скоро отрыгнет малыша, а то и двух*.

Каждая зона Сада – отдельная экосистема, любовно выстроенная так, чтобы оставаться цельной и регулироваться без посторонней помощи. Однако живые существа – это не машины, и не всегда можно просчитать все варианты их поведения. Для этого и существуют мальчишки.

– Ай! – Анико прихлопнула у себя на плече византийскую мушку.

Ворчок сразу достал из кармана синтезатор, ввел программу и выдавив получившийся гель, нанес на место укуса.

– Вообще-то здесь никого убивать нельзя.

– Даже кровососов? – удивилась Анико.

– Ага, – вздохнул Ворчок. – Ну, сделаем вид, что я не заметил. Я тоже их не люблю.

– Больно… Тебя кусали? – спросила Анико, поглядывая на свое плечо.

– Нет.

Сигнал от Родиона пришел почти одновременно с появившимся в небе следом. Да что же это такое? Не заповедник, а проходной двор какой-то! Ландийцы хоть сели в предназначенном месте, а эти падают не пойми куда, еще занесут заразу… Все это Ворчок думал, пока несся к точке посадки. Анико прижалась к спине, едва дыша от бешеной скачки.

– Маркировка судна не считывается, – доложил Родион. – Пираты, не иначе. За золотом прилетели. Только я не считаю их выбор локации целесообразным.

– Ты-то откуда знаешь про пиратов и золото? – усмехнулся Ворчок.

– От тебя.

– Постой тут, – шепнул Ворчок Анико, ссаживая ее за высоким кустом у поляны.

Ну так и есть: выжгли просеку, небось, кусок ручья задели, собаки. Из слегка покосившегося корабля на мятую траву высыпались здоровые самцы гроннаров с выступающими лобными дугами и плоскими змеиными носами. А еще – с оружием наперевес. Принялись оглядываться, словно ждали нападения. Гроннары вечно с кем-то воюют, бабушка рассказывала.