Сага о бездарном рыцаре 5 - страница 23

Кирико покачала головой.

— Нет. Вы сильно ошибаетесь в своих суждениях о Юдае Моробоси. Его истинная сущность, его тайный мотив, спрятанный в глубине души — это не боевой дух и не желание самосовершенствоваться, как у Куроганэ-куна. Их ему не хватило бы, чтобы перебороть детскую травму. Опорой ему служит иное. И стремится он к победам над сильнейшими врагами по иной причине. А именно из мощнейшего чувства ответственности. Те, кто ищут благородных поединков и стремятся к высотам, не победят его. Никогда.

Икки бежал не к отелю.

Его целью стал большой парк вдалеке от делового района — место, отрезанное от вечерней суеты и наполненное жужжанием насекомых.

— Вот здесь можно и пошуметь, всё равно никто не прибежит. Покажись.

Он обращался к преследователю, которого засёк по дороге в «Итибанбоси».

Таинственный незнакомец дождался, пока они не выйдут из ресторанчика, и продолжил слежку.

При этом его кровожадного взгляда не замечал даже Король, что говорило о высоком уровне способностей.

Из тьмы вышел человек.

Икки охнул.

— Так это был ты?..

Широкие рукава кимоно трепетали на вечернем ветре, раскосые глаза смотрели резко, проницательно, как два клинка, а лицо, имевшее много общего с лицом младшего брата, пересекал крестообразный шрам.

— …Братец Ома.

Император ураганного меча Ома Куроганэ, единственный рыцарь-ученик А-ранга среди японцев.

— …

Выйдя из сумрака, он молча смотрел на брата. Но не спокойно, нет. Враждебно, кровожадно.

Обладая чрезвычайно плотной энергией, Ома казался раза в два выше, хотя на самом деле разница в росте составляла несколько сантиметров.

Если бы не стальной стержень воли, Икки не устоял бы на ногах. А так он, не дрогнув, взглянул Оме в глаза и спросил:

— Что тебе нужно? Судя по Хагуну, ты не горишь желанием брататься.

«Первым делом нужно узнать, зачем он пришёл. Братец у меня не особо разговорчивый, поэтому возьму инициативу на себя».

— Нет, конечно. Сегодня я должен сказать тебе только одно.

— Должен сказать?

Ома кивнул и не терпящим возражений тоном приказал:

— Икки, немедля откажись от участия в Фестивале.

Его гулкий голос заставил желудок неприятно дрогнуть.

— ?!

Икки округлил глаза.

«Это мало того, что внезапно, так ещё и в высшей степени странно. С чего это я должен отказываться?»

— Причину назовёшь?

— А так не понимаешь? Пустоголовый, — раздражённо скривился Ома. — Твоё существование тянет Багровую принцессу назад.

— Чего?.. — вскинул брови Икки. — С каких пор я тяну Стеллу назад? Будь добр не бросаться беспочвенными обвинениями.

— Это правда. Она потерпела сокрушительное поражение от тебя, насекомое, и впустую потратила месяцы на бессмысленную погоню за тобой. Если бы не твоё жульничество, этого бы никогда не произошло.

— Жульничество?

— Все твои техники, твои тактики нападения исподтишка. Ты — одно сплошное жульничество. Ты призываешь свою жалкую силу и побеждаешь обманом. Так мыслят невежды. Но истинная сила не в этом. Подражая тебе, сильнее не станешь. Знаешь, тогда, во время нападения, я был разочарован. Если Багровая принцесса того же калибра, что и я, если она тоже рыцарь А-ранга, то её сила должна быть намного выше. А сбил её с верного пути ты, жулик, — подытожил Ома и с бóльшим напором повторил. — Поэтому ты должен исчезнуть, глупец. Ты не ровня Багровой принцессе.

— Ясно. Я тебя услышал, — вздохнул Икки.

«Вот что имеет в виду братец под „тяну назад“. Он просто мерит меня на свой аршин. Он всегда считал, что сила лежит не в техниках и приёмах, а в чистой мощи индивида. Для него победа сильнейшего — истина, а всё, что искривляет её, — жульничество… Ужасное мышление».

Икки подметил верно.

Своим заявлением Ома отрицал существование Бездарного рыцаря, который, несмотря на F-ранг, пытался забраться на семизвёздный пик.

Император ураганного меча стремился к чистоте силы…

Естественно, Икки не мог его послушаться.

— Братец, я тебя понял, но… я не собираюсь принимать твою систему ценностей. Кроме того… даже если ты прав, а я — обычный жулик, Стелла полюбила меня и настояла на реванше. Мы дали друг другу обещание, и оно значит для меня больше, чем что бы то ни было ещё. По сравнению с ним, братец, твои слова легче танцующих на ветру листьев. Ими ты до меня не достучишься.