Сага о йорге (СИ) - страница 3

У каждого йорга, на случай абордажа, есть два вида оружия — «РИКи» — ртутно-импульсные клинки — меркгладиусы на поясе и способность к регенерации в крови. Но разве поможет ускоренное восстановление тканей и костей за счет вживляемых в кровь «докторов» — самовоспроизводящихся микробиороботов, или даже искусственно усиленные мышцы человека против энергетических страйкеров? И мышцы, и вся наша способная к регенерации плоть вместе с биороботами горит точно так же, как и обычная плоть жителей Аль Карры или других миров.

Основное оружие нашей «двойки» — ментальный импульс, «удар головой», — хэдбат. Поймать взглядом через мэмопортатор, моментально сосредоточиться, и — ударить, уничтожая разум противника, сметая и нуль-форматируя генокоды чужаков. Саккара — существа биологические. Они только снаружи, в скафандрах выглядят мощными черными крабами. Я видел изображения, и даже тело настоящего саккара — на прозекторском столе академии боевой менталистики. Небольшая, размером с крупную собаку тварь, больше похожая на паука с восьмью конечностями и несколькими пучками глаз возле головогруди. Мозг — в центре тела, раза в два больше по объему, чем у человека. Тело нанийца без панциря — легко уязвимое, склизкое и рыхлое, покрытое безволосой синюшно-серой кожей, похожей на человеческую. Саккара, в отличии от землян и жителей других известных миров не могут находиться в других объемах без панцирей-скафандров — их биологическая структура не выдерживает перегрузок. Но в боевых доспехах, в полной экипировке эти твари кажутся непобедимыми.

Еще одна вспышка — переход малого судна черных… Удар клинком хэдбата. Выстрел нашей старой, еще на электронике полуждетки — энергомортиры. Мне требуется до двух минут на восстановление энергии глойса. Джап восстанавливается менее чем за минуту. Пушка автоматически бьет сразу по следу мэмоимпульса, моего или Джапа, добивая ставшее неуправляемым саккарское железо.

Джап так и не успел воспользоваться самурайским мечом, когда в капсуле вдруг взорвался корпус. Викидзаси расплавился вместе с головой Коичи Ватанабе. А я успел нажать на сенсор перехода, впопыхах выбрав коэффициент ближе к концу таблицы. Все девять известных миров на голограмме погасли и удавились серым — захвачены саккара. Все, даже главная, родная и самая ценная — Аль Карра, Земля.

Да, дело — дрянь: саккара — обладатели всех девяти реалий. Удалось ли выжить кому-то из алькаранов? Есть ли где-то в мирах, в известных, или в тех, которые расположены дальше в спектре, в больших значениях расширения, за Черной девяткой, еще мои соотечественники?

Ничего не предвещало ненастья в тот день, когда «Гром» рыжебородого Хьюго Драгера причалил к родному берегу. Ранняя осень на Хьярнских островах — самое спокойное время года, штормы в такое время случаются редко. Море разлеглось в берегах, как сытый зверь, лениво шевеля прибоем водоросли на прибрежных камнях. Высоко под синим куполом за южным бризом тянутся белые туманные стада; над верхушками волн резвятся крикливые чайки, выхватывая из воды мелкую серебристую салаку. Скалы, и лес на террасах, и море, и небо, казалось, разнежились, подобно тюленям на лежбище, иногда лишь отмахивающимся хвостами от мух, надоедливых бакланов и вороватых лисиц.

Богов в небесном Одргарде сейчас, скорей всего, разморил полуденный сон, и они прилегли, и задремали, отложив пока в сторону копья-молнии, священные молоты, щиты, цепи и прочий божественный реквизит.

Появившись утром, три точки на горизонте скоро превратились в три паруса. На попутном ветре драгботы уже к полудню подошли совсем близко. Островитяне толпой высыпали на берег, горланя и размахивая руками, встречая сыновей, братьев, отцов или мужей. Два корабля прошли между Молотом и Вестхьярном, минуя опасную гряду — Гребень, поспешая к поселениям на соседних островах. На «Тордене», который шел третьим, свернули парус; драгбот подходил к причалу. Уже совсем близко наплывал высокий резной нос, гребцы табанили весла, подгребая одним бортом, целясь в небольшую песчаную отмель.

На берегу, среди женщин и детей суетился высокий старик, напоминающий подбитого баклана, которого волной выбросило на скалы: тощий, неуклюжий, длинноногий, с тонкой жилистой шеей. Как и многие островитяне, старик прикрыл голое тело дьорке — безрукавкой из собачьей шкуры мехом наружу, — ветхой, облезшей и дырявой. Но если верхняя часть тела старого хьярна была еще кое-как прикрыта, то штанов у него не было вовсе: из-под края короткой накидки, подпоясанной пеньковой веревкой, показывались худые старческие ноги с распухшими ревматическими коленями и непомерно большими босыми ступнями.