Сахаровский сборник - страница 14

Впервые об Андрее Сахарове мы с мужем, Григорием Подъяпольским, узнали после появления в самиздате его статьи "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". Впечатление было очень глубоким. Поражала широкая позиция автора, столь несвойственная ни официальной, ни даже самиздатской литературе нашего отечества. Как всегда, мир оказался тесен. Нашлись общие знакомые и связи, которые тянулись из прошлых времен. Как бы сами собой выяснились сведения о нем: один из создателей водородной бомбы, однако сам против ядерных испытаний, выступает очень активно против загрязнения среды обитания. Андрей Сахаров происходил из того же круга московской интеллигенции, к которому принадлежали предки Гриши Подъяпольского и сейчас принадлежат наши семьи.

А встретились мы впервые у Валерия Чалидзе. Очень скоро и Андрей, и его жена Елена Боннэр, и ее мать Руфь Григорьевна, и дети стали неотъемлемой частью нашей жизни. Была радость узнавания, было много общих переживаний и сопереживаний.

После эпохи сталинского запрета на мысль и недолгой "оттепели" многие неравнодушные, активные люди стремились искать пути развития отечества, старались довести до широких масс горький опыт прошлого. Они надеялись, что деятельность их поможет нашей стране перейти от деспотии к демократии, а следовательно — к процветанию. В 1970 году В. Чалидзе, А. Сахаров и А. Твердохлебов образовали Комитет прав человека, позже в него вошли И. Шафаревич и Г. Подъяпольский. На "Чкалова"[9] не переводились "ходоки" из разных концов страны. Всем казалось, что если Сахаров — трижды Герой Труда, лауреат государственных премий — заступится, то справедливость восторжествует. И он писал, просил, протестовал, и сначала это бывало действенно, а потом — нет. Однако тяга к справедливому началу в народе так велика, что "поток ходоков" не иссяк и после того, как его выслали в Горький.

Особое значение для нашего времени, да и для будущих времен имеют выступления Андрея по принципиальным вопросам мира, прогресса и прав человека. В какие бы трудные обстоятельства ни ставили его власти и жизнь сама по себе, голос его всегда звучит свободно, раздумчиво, ясно. Многое из того, что мне дано в ощущении, в эмоциях, приобретает в его формулировках смысл истинных проблем, без разрешения которых мир не может обойтись.

Я не мастер писать высокие слова, мое восхищение перед личностью Андрея почти беспредельно, а в буднях жизни я просто люблю его, как и всю семью Сахаровых-Боннэр, и мне хочется вспоминать, ибо что нам остается от прошлого, кроме воспоминаний и… опыта?

Ясное осеннее утро в октябре 1973 года. Воскресенье. Мы втроем — Гриша, Таня Ходорович и я — идем на улицу Чкалова, 48^>б. Они — что-то обсуждать и решать, я — вместе с ними. В этот же день Гриша уезжал в командировку. О том, что мы придем, договорились заранее. Нас должны ждать. Звоним в дверь. Голоса в глубине квартиры, какой-то шум, перебранка… Прислушиваемся. Холодком мысль: "Неужели обыск?" Гриша и Таня остаются у двери, я бегу звонить из автомата у подъезда. Возвращаюсь с сообщением — длинные гудки, к телефону не подходят. Их новости не обильны. Шум в квартире смолк. Вроде на восьмом этаже, в квартире над нашей, праздник, слышны голоса. Может, там была перебранка? И все-таки нет. Очень уж четко были слышны голоса за дверью. Решаем, что я опять пойду к телефону — сообщить детям в Новогиреево и еще кому-нибудь по своему усмотрению, а они будут продолжать звонить в дверь.

Удивляюсь тому, что никаких "топтунов" у дома не околачивается, да и, когда мы шли, вроде не было. Это необычно. Автомат у дома уже не работает. Это обычно. Пришлось бежать за Яузу, только там нашла исправный. Дозвонилась по нескольким телефонам, а саму трясет: что-то там… Бегу назад. Около Яузы встречаю Гришу и Таню. Они встревожены тем, что я так долго отсутствовала. За дверьми все так же — никаких признаков жизни. Поворачиваем к дому и видим, как к подъезду подходят такси и высаживаются знакомые. Мои звонки сработали. Спешим наверх. Дверь опять закрыта. Куда же девались приехавшие? Звоним. Нам открывают. В квартире полно народу. Андрей Твердохлебов возится с телефоном, у которого обрезан шнур. Узнаем все — и столбенеем.