Самая желанная - страница 11
Парень с мотоциклом был не лучше и не хуже других — разве что выглядел настоящим «качком» и имел репутацию «донжуана». Тинкина неприступность и длинные загорелые ноги в ободранных джинсовых шортах с бахромой от бывших штанин не давали ему покоя. Кроме того, москвичка-»дачница» не из местных, а потому и смотрит свысока. Он все время крутился рядом, останавливая у Тинкиного забора свою грохочущую железку и упорно предлагал покатать. Тина, не раздумывая, отказывалась до той самой августовской ночи, когда отправилась со знакомыми девчонками на посиделки у костра с гитарами, магнитофонами и, конечно же, со спиртным.
Жаром пылала темная ночь вокруг гигантского костра, Леонтьев пел про Казанову, а в крови гулял выпитый «портвешок». Парочки, хихикая, расходились в чернеющие кусты, Денис смотрел грозно, почти с ненавистью, и было в его смоляных бровях и в смуглых руках, обстругивающих поблескивающим ножом палку, что-то цыганское. Когда он очередной раз, сжимая челюсти от предчувствия очередного отказа, спросил с деланной небрежностью: «Ну что, прокатить?», Тина вдруг согласно кивнула головой.
Предки Дениса куда-то уехали, оставив паек сыну и коту Филе. Парень тут же вложил все материальные средства в покупку «водяры», отварив на закуску и съев Филиного минтая.
На террасе он громко включил магнитофон и без всякого предисловия, сопя и наваливаясь, начал лапать Тинкину грудь. Они немного поборолись на скрипучем диване, и девушка сдалась, в полной уверенности, что совершает что-то греховное, но волнующее. Однако ни того, ни другого не успела почувствовать — ничего, кроме легкой боли и невероятного удивления, заметив в дверях пожилую женщину.
— Ээх-ма! Опять своих поблядушек таскаешь! — прошамкала она и скрылась.
— Катись, старая. Зашибу ненароком, — беззлобно отозвался ей вслед Денис и с силой прижал Тинкины плечи к подушке. — Куда рванула? Бабка это двоюродная, глухая, слепая. Считай — овощ. Хочешь выпить?
— Нет. — Тина села и скривилась от боли. — Не очень-то ты церемонишься с девицами.
— Че? — не понял тот. — Болеешь, что ли? — уставился на темное пятно на одеяле. А когда понял, не поверил — двадцатилетних барышень теперь днем с огнем не сыщешь.
«Да и черт с ним», — думала Тина, поволновавшись после «ночи любви» пару недель — уж не залетела ли? Но все сошло благополучно, только вот охоты к подобным приключениям не прибавилось. Несколько раз пыталась после Тина увлечься вполне интересными мужчинами — сотрудником СП, где работала уборщицей, солидным господином, заходившим в библиотеку за иностранными словарями и все больше беседовавшим с хорошенькой библиотекаршей, и еще какими-то красавчиками, пристававшими на улице. Но дальше поцелуев дело не доходило — красотка исчезала в самый разгар «бала», схлопотав, правда, однажды хорошенький фингал под глазом за «динамо». Так и остался мотоциклист-Денис первым и единственным.
«Вот и этот опыт пригодился, — думала Кристина, сидя рядом с Надин на заднем сиденье «мерседеса» и загадочно улыбаясь. — Главное, никого уже своим целомудрием не испугаю».
Цель вечеринки у Игорька не вызывала у нее сомнений. Только это большая разница — деревенская веранда с полупарализованной бабкой в качестве наблюдателя или «шале» с каминами и «джакузи». Да и джентльмен в белом костюме и бабочке наверняка получше разбирается в этих делах, чем бухой подмосковный лоботряс. Образ рекламного красавца, подкатившего ночью за цветами, не покидал воображение Кристины. Это к нему летела она сейчас на свое первое рабочее, нет, все же — любовное свидание, вглядываясь в освещенную яркими фарами дорогу.
Горизонт впереди потемнел и набух какой-то свинцовой, опасной тяжестью. Гряда низких туч нависла над почерневшим лесом, а в ней зло и отчаянно полыхали зарницы, то ли предостерегая, то ли подстрекая к чему-то…
Когда гости Игорька разбрелись по комнатам необъятного, всеми дарами цивилизации оснащенного дома, хлынул настоящий ливень. Грохотало со всех сторон — и в сосновом леске на пригорке и прямо во дворе. Казалось, некто свирепый и огромный гневно щелкал огромным бичом, а потом полыхал голубым страшным светом. Природа хотела высечь Тинку — длинноногую, робкую дурочку за то, что вообразила себя на все способной «валютной шлюхой», и, вероятно, за нарушение гармонии прежде всего. В роскошной спальне, на огромном ложе, задрапированном белым атласом, Кристи провела ночь со стариком.