Самый трудный километр - страница 19
И ещё обязательно поставят где-нибудь недалеко от бытовки длинный деревянный стол и скамейки — так, чтобы сидящие на них и шахту видели и живые растеньица вокруг. Проходчики любят собираться под открытым небом. Пусть, чтобы солнце над головой светило и птицы пролетали. Или пусть, чтобы ветер обдувал лицо и за шиворот сыпался лёгкий снежок.
Нет ведь в шахте ни солнца, ни птиц, ни ветра, ни лёгкого снежка. Лишь всегда тяжёлая земля над головой. А к этому нельзя привыкнуть — сколько под землёй ни работай.
В своём клубе под открытым небом проходчики собираются перекурить, обменяться новостями, встретиться с товарищами. А ещё — чтобы сыграть в домино.
Ох уж это домино! Игра лёгкая, захватывающая. Ничему не мешает: ни разговорам, ни отдыху, ни делу. В любую минуту можно прервать, в любую — продолжить.
Дед пришёл на шахту как раз в пересменку: утренняя смена уже кончилась, а вечерняя ещё не начиналась. За столом сражались в домино «утренники» с «вечерниками». И те и другие были одеты в куртки, резиновые сапоги и каски. Только «вечерники» из дому пришли свежими, отдохнувшими. А лица «утренников» были припудрены голубой пылью да глаза покраснели. Проходчики яростно стучали костяшками домино по столу. Но беседа между ними велась спокойно.
— Ну что, опять пятаки собирали? — спросил один «вечерник».
— Ага. Не поддаётся, — ответил «утренник». — Да ещё подарочки подбрасывает. Вон, гляди: едва платформой вытащили.
Проходчики повернули головы к эстакаде. Там на низенькой платформе был привязан канатами округлый, причудливый валун.
— Похож на чудище со спины.
— Да хоть бы действительно чудище было… а то — мёртвый камень, — с сожалением сказал молодой «утренник».
Тут один смешливый парень сразу оживился:
— А говорят, по берегам нашей подземной речки когда-то динозавры бегали. Страшные — жуть! Лапы толстые, как бочки из-под кваса. Шея изгибается, словно у змеи. Головка маленькая, пасть зубастая. А спина — как у слона. Во сне приснится — икать станешь!
— Ты ж не видел. Чего брехать, — остановил его солидный на вид проходчик. — Скучно говоришь — зевать хочется.
А смешливый парень не унимался:
— Неважно, что не видел. Зато представляю. Он, динозавр-то, шею вытянет — до шестого этажа дотянется. Заглянет прямо к тебе в окно — сразу зевать расхочется.
Кто-то безнадёжно сказал:
— Живого не встретишь. Уж хотя бы скелет попался…
Тогда вмешался мастер. Он вспомнил:
— Была уж однажды в метро динозавровая история.
Работал в метро впечатлительный машинист Димка. Подействовали на него рассказы. Он и воодушевился. Говорит:
— У меня глаз острый. Я мальчишкой завсегда клады находил. Вот увидите, мне обязательно этот чёрт-дьявол попадётся!
И покою ему не стало. Тащит он своим электровозом вагонетки да в каждой обязательно пороется: какая в нём глина нагружена. Ещё норовит у погрузочной машины повертеться, чтобы не упустить, когда проходчики начнут породу подбирать.
А там, понятно, идёт одна голубая кембрийская глина. Её не зря называют немой, потому что в ней ну абсолютно никогда ничего постороннего не попадается.
Да разве Димку убедишь! Бегает он да заглядывает. Бегает да заглядывает. Ну совсем измотался парень.
Проходчикам стало его жалко. И надумали они выручить машиниста.
Забрались они как-то на соседнюю свалку, где недавно бульдозер строительную площадку выравнивал. Отыскали среди комьев свежей земли серую косточку. Для маскировки вымазали её половчее в глине. Ну и подбросили Димке в вагонетку.
Он как увидел да как заорал на весь тоннель:
— Нашёл, нашёл! Я же говорил, что везучий.
Все думали: теперь электровозник успокоится, унесёт косточку домой, водрузит её на сервант для семейного обозрения.
А он притащил прозрачный мешочек. По всем правилам ту косточку завернул в белую бумагу и в мешочек упаковал. И отослал в Академию наук. При этом письмо приложил. Я, мол, такой-то и такой. Работаю на такой-то шахте. На глубине стольких-то метров, вот полюбуйтесь, нашёл мизинец динозавра. Посылаю, мол, безвозмездно мой дар. И письмо закончил так: «Пусть это будем моим скромным вкладом в науку. К сему…» И подпись.