Самый трудный километр - страница 28

Заглянули туда и… поразились.

Во всю длину широкого подземного коридора простиралась тяжёлая гладь моря. Оно казалось безжизненным и таинственным. Не бежала по воде рябь, не плескались волны.

Только у самого входа в тоннель проходчики смогли выйти на топкий илистый бережок. И сразу сквозь резиновые сапоги почувствовали леденящий холод.

Потоптались они немножко. Стали вязнуть. И первым — сам бригадир. Человек он высокий да грузный. Сапоги у него большущие. Как он говорит: «Номер сорок последний, растяжной».

Хлипкая трясина не для его ног. Пришлось срочно дёргать за шнурок: вытаскивайте, мол, увяз!

— Дальше не пройдём, — сказал Малышев, — нужны лодки.

Инженер не поверил:

— Вот уж выдумщики! Флот им подземный подавай! Да такого и не бывает. — И сам собрался в тоннель. Надел высокие болотные сапоги. На каску прикрепил шахтёрскую лампочку. Спустился.

Попробовал пробираться по уступам тюбингов, да далеко не прошёл: на мокрой глине поскользнулся и угодил по пояс в воду…

Всё-таки пришлось завести флот. Доставили в шахту две складные охотничьи лодки, сколотили бревенчатые плоты.

Как раз в это время Костя Татаринович подоспел:

— И нас в моряки возьмёте?

— Конечно, возьмём.

— Тогда — в путь! А узнали хоть, какая погода нынче в шахте?

Вопрос Кости совсем не праздный. Тоннель весь слезился. С потолка капал настоящий дождь. С ребристых тюбинговых стен сползала вязкая глина. Воздух промёрзлый, сырой. Было зябко.

Однако землерубы старались не замечать подземной непогоды. Они радовались, что вернулись в свой тоннель. Ведь всегда самым дорогим и самым ценным люди считают то, что сработано их собственными руками.

Гребут проходчики на лодках по подземному морю. Интересно им — не хуже, чем в «Клубе кинопутешествий».

Попалась мореходам по дороге затопленная погрузочная машина. Костя зацепил её стальным тросом и потащил на буксире.

Возиться в грязи да мокроте — занятие не из приятных. Выпачкаются проходчики — одни белки сверкают.

— Видела б моя мамочка меня такого! — сокрушался Алексей Малышев. — Она мечтала, что я стану зубным врачом, буду ходить в белом халате. Но я ей сразу сказал: не выйдет. Я только прикоснусь к больному — в момент челюсть сверну. Куда мне с такой лапищей! — и он растопырил свою огромную ладонь.

Зато в метро из Алексея вышел непревзойдённый мастер.

Шахту чистить оказалось совсем не просто. Принялись проходчики море выкачивать. Фильтруют его сквозь сено. Убирают воду насосами, выгребают ил скребками. По очереди ходят греться да обсушиваться в тёплую бытовку.

И подземное море быстро мельчало. Скоро и дно показалось — студенистое, хлипкое, вроде киселя. Его лопатой не возьмёшь — стекает. Его ведром не зачерпнёшь — не поддеть. Зато на сапоги глина налипает пудовыми комьями — не поднять ноги. Вот когда ловкий Костя Татаринович и пустил в ход спасённую погрузочную машину. Подбирает ею ил и вперёд продвигается.

По дороге всякие сюрпризы попадались.

Звякнул ковш металлическим звоном. Что такое? Оказалось — полный состав вагонеток похоронен в иле.

Там на насос-пушку наткнулись, тут — на электровоз. Грустно было вести эти раскопки. В самых неожиданных положениях попадались машины. Пустые вагонетки под потолок всплыли. Тяжёлый электровоз почему-то торчком на рельсах поднялся — во время аварии.

Старательно убирали землерубы тоннель после аварии. Изо всех закоулков выгребали грязь. Продували тюбинги сильной воздушной струёй, отмывали водой.

Начальник шахты сначала опасался, что проходчики не захотят возиться с таким неприятным делом. А вышло как раз наоборот. Одна за другой бригады включались в работу.

Вернулся Василь Василич Скрипников. Привёл своих землерубов как раз к тому затвору, который несколько месяцев назад они пытались спасти от страшного наводнения. Увидели они, как развалилась под мощными струями бетонная рама. А вот сами ворота остались целёхонькими. Отворить их и сейчас не сразу удалось.

— Наверное, вода давит с другой стороны, — предположил Скрипников. — Как бы на второе море не натолкнуться.

Для предосторожности вырезали сначала наверху затвора небольшой лаз. Действительно, плюхнулось из него немного чёрной воды.