Саведжи - страница 19

стр.

— Пап, можно с тобой поговорить?

Саша была уверена, что сначала нужно постучать в дверь. И хотя та была распахнута, на этот раз она хотела сделать все правильно.

— Милая, это не подождет? — спросил Титус, через стол глядя на дочь.

— Пожалуйста. Это не займет много времени.

Титус оглянулся через плечо, вздохнул и крутнулся на стуле.

— Только обойдемся без хлопанья дверью, — сказал он. — Я слишком стар для истерик.

Саша смущенно улыбнулась и подошла к окну. Оно выходило в сад на заднем дворе. С этой точки обозрения было видно, насколько лучше, по сравнению с соседними участками, у них росли деревья и цветы. Помня о советах дедушки, Саша глубоко вздохнула и стала надеяться на лучшее.

— Я подумала и решила, что было бы неплохо, если бы вы с Джеком все-таки познакомились, — сказала она. — Чтобы ты мог понять, что он из себя представляет.

— В этом нет необходимости, — ответил Титус, звуча разочарованно. — У меня есть идея получше.

Саша напомнила себе оставаться спокойной.

— Когда Иван впервые проговорился, что я собираюсь с ним встречаться, — сказала она, — ты предложил пригласить его к нам.

— Это было тогда, — мрачно сказал Титус.

— До того, как ты узнал, что он вегетарианец? — Она взглянула на отца и увидела, что тот уставился в стол, но кивнул. Но Саша была готова к такому ответу.

— А если бы он был чернокожим? — осторожно спросила она, повернувшись к окну. — Азиатом или китайцем? Ты так же не пустил бы его в дом?

— Конечно же нет. Милая...

— Это все равно предрассудки, пап, — продолжила она, снова в силах совладать с голосом. — Ты судишь человека, даже не зная его.

Между ними повисло неловкое молчание. Титус всегда считал себя справедливым человеком. Такое утверждение, особенно от родной дочери, сильно его ранило.

— Ты это пришла сказать? — задал он вопрос.

— Еще я надеялась, что мы сможем поговорить о сегодняшнем вечере, — начала она, снова ненадолго к нему повернувшись. — Твое разрешение будет много для меня значить.

От такой ее формулировки у него в горле ком встал. Рано или поздно в жизни каждого родителя наступал такой момент, когда нужно отпустить детей. Не просто на пару часов, а навсегда.

— Это сложно, — поднявшись, начал он. — Есть семейные традиции. Они делают нас сильнее. И впустить в семью травоядного — это большой риск. Можно все разрушить.

— Я не собираюсь выходить замуж за Джека, — сказала она и обернулась к нему лицом, разведя руками. — Это всего лишь ужин.

Титус перевел дух, что для Саши показалось его поражением. И только тогда Титус осознал, что нужно сбавить обороты. Потому что иначе он ее потеряет.

— В десять ты должна быть дома, — настороженно сказал он. — И телефон держи при себе. Если тебе станет не по себе, в любое время позвони мне, поняла?

— Поняла, — сияя, сказала она. — Но тебе нечего волноваться. Он вегетарианец, а не сексуальный маньяк. Это две разные вещи.

Прежде чем он успел что-либо на это ответить, Саша подпрыгнула, поцеловала его в щеку и оставила одного. Титус наблюдал за ее уходом. На мгновенье он задержал взгляд на открытой двери.

— Может, это и разные вещи, — пробормотал он себе под нос, — но обе непростительны.

Глава 8

Проголодавшись, Лулабель Харт могла быть очень капризной. Учитывая систему питания, такое ее настроение часто затягивалось. В то утро, после второго стакана теплой воды (и виноградины, с момент искушения украденной из вазочки с фруктами), ее игра хоть и была профессиональной, но явно подпорченной вспыльчивым характером.

— Да, мы можем попробовать выставить свет иначе, — сказала она режиссеру, дипломатичному и одаренному руководителю, который просто пытался получить от своей команды лучший материал. — Хоть я и ожидала, что буду работать с командой, которая с первого раза все сделает как нужно.

Если быть справедливым к Лулабель, то она позировала так же хорошо, как и устраивала скандалы и закатывала истерики. Она просто не знала границ, когда дело касалось вежливости. Ближе к обеду ответственному за реквизит пришлось опустошить флакон с освежителем воздуха и заполнить его духами Лулабель, чтобы ту «не стошнило прямо перед объективом».