Сборщик клубники - страница 51

— Хорошая идея, — одобрил Тило.

— Да, у меня бывают и такие.

Имке почувствовала, что на другом конце провода Тило улыбнулся, и вдруг ощутила невероятную близость к нему.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты есть.

Потом она долго сидела с трубкой в руках, злясь на себя и на свою злосчастную несдержанность. Поцелуй в щеку ровным счетом ничего не значил. Но знает ли об этом комиссар?

Я и не догадывалась, что Каро бывала во стольких кафе и бистро. И что у нее было столько знакомых. Они хорошо о ней отзывались, а некоторые даже плакали, когда видели ее фотографию. Но никто не видел ее парня.

— А это он?..

Даже подумать об этом было трудно, а выговорить и вовсе невозможно. Нам с Мерли он уже снился. Мы обе боялись засыпать.

— Опять ничего! — Мерли со стоном вычеркнула из списка бар «Какаду». — Я просто с ног валюсь и умираю от голода. А ты?

Я заглянула в список у нее в руке — следующим номером у нас значилось кафе «Башня».

— Ну вот, там и поедим, идет?

Одна мысль о еде придала нам сил. Мы, воодушевленные, прибавили шагу. Кто-то должен был видеть их вместе. Люди не исчезают бесследно, если только они не невидимки!

Интересно, что он чувствовал к этой девушке — Ютте? Чувствовал ли вообще что-нибудь? Он и сам не знал. Наверное, любопытство, не больше. Вместе с Каро он как будто лишился цели. Он устал, выгорел. День за днем он был сам не свой, он будто стоял рядом и наблюдал за собой со стороны. Сначала вызов, брошенный ему Юттой, заинтересовал его. Он задумался, снова зашевелил мозгами. Ему захотелось завоевать ее. Завоевать. Он любил эти гордые слова. Теперь о таких забыли — о гордости, силе, мощи, что в них заложены. Без них не выжить в этом пластилиновом мире. Заставить девушку, которая его ненавидит, полюбить его. Он улыбнулся. Это ему нравилось. Такие игры он любил. Она его не знала. Она не знала о нем ничего. Даже того, что он тот человек, которого она ненавидит.

И было в ней еще кое-что: она была лучшей подругой Каро, что как будто делало ее частью Каро. Если она его полюбит, то, значит, Каро тоже будет любить его. Он улыбнулся сквозь слезы. Может быть, Каро, в конце концов, по-прежнему с ним.

Мысль о сборщиках клубники приходила ему в голову сразу после первого убийства, что было весьма естественно. Вот и теперь он задумался о них. В одном из стихотворений Каро были такие строчки: «Ты идешь по миру в сапогах-скороходах…»

Сезонные рабочие бродили с места на место в поисках работы, нигде не задерживаясь подолгу. Может быть, отсюда этот образ? Неужели Каро влюбилась в сборщика клубники? Он ли убил ее?

Берт выругался. Подумать только — он вынужден черпать доказательства для своих идей в стихах Каро! Вот так источник.

Шеф предостерегал его от опасности сосредоточиться на одном убийстве, упуская при этом ценные детали остальных.

— Как насчет связи между неизвестным приятелем Каролы Штайгер и первой жертвой, Симоной Редлеф? В ее случае у нас нет данных о каких-либо странных отношениях.

Это был серьезный довод. Похоже, у нее не было постоянного партнера. По крайней мере, о таковом ничего не было известно. Может быть, и связи никакой нет?

Берт снова позвонил коллегам на север. Они тоже плотно интересовались сезонными рабочими и еще после первого убийства составили списки занятых на окрестных полях. То же сделал и Берт. Потом они обменялись данными. Близ Экершайма обнаружились несколько человек, которые ранее подвизались на севере, но они все имели алиби.

Ничего нового ему не сообщили. Равно как и Берт, они блуждали в потемках, но только гораздо дольше.

Он снова перечитал заметки, которые делал во время разговоров с рабочими. Большинство из них были немногословны и угрюмы, иные реагировали агрессивно, стараясь как можно больше затруднить неприятное общение с полицией. Эти записи были для него более информативны, чем полная аудиозапись, поскольку он отмечал лишь самое главное из сказанного, не растекаясь по маслу впечатлений.

Марго говорила, что его метод расследования напоминает ей ручное плетение. Иногда ласково, иногда с колкой усмешкой — в зависимости от настроения. Но это было правдой. За годы работы Берт изобрел собственную методику, сочетавшую в себе факты и интуицию. Признаться, он работал по старинке. Он более полагался на чутье, чем на современные полицейские технологии. Но он никому из коллег об этом не рассказывал, дабы не осложнять отношений. Он и без того слыл на работе чудаком.