Сброшенный венец - страница 40

Его мать, Нина, принадлежала к тому типу людей, которые страдают недостатком любви. Таких людей достаточно много, и не только в Православии. Но нередко именно встреча с ними надолго, а то и навсегда отвращает от Православия тех новичков, которые по непонятной наивности не ожидают столкнуться в церкви с раздраженно бубнящими что‑то в их или не в их адрес мужчиной или женщиной. Хотя, с учетом того, что Церковь является «духовной врачебницей», то есть местом, где пытаются лечить искалеченные человеческие души, странно, что посетители этой «духовной больницы» испытывают смущение или негодование при виде ее пациентов, причем еще не самых тяжелых. Так стоит ли удивляться, что в Церкви есть люди, страдающие недостатком любви? Чаще всего, именно «страдающие». И мать Юлиана, Нина, далеко не сразу превратилась в озлобленное, раздражительное существо. Когда‑то у нее были любящие родители, был любимый человек, была любимая работа с хорошей зарплатой. Но родители умерли, предприятие, где она работала, закрыли, так что ей поневоле пришлось взяться за куда более тяжелую и низкооплачиваемую работу. А любимый человек, такой же неудачник, как она, запил, а потом бросил ее и сына. После этого Нина поверила, что в мире царит только зло. Именно в это время она и пришла в Церковь.

Здесь она отчасти обрела душевный мир. Впрочем, лишь отчасти. Потому что в ней продолжала жить обида на жизнь, на весь мир, который она ненавидела, как царство зла. И от которого она яростно защищала себя, сына и Церковь. Именно поэтому Нина рьяно стремилась обратить в Православие родных, знакомых и даже незнакомых людей. Именно поэтому она при первой же возможности бросила постылую «мирскую» поденщину и перешла работать уборщицей в храм. Именно поэтому она буквально набрасывалась на забредавших в храм парней в шортах, девиц в брюках, дамочек с накрашенными губами и без платков и прочих оскорбителей святыни, гневно обличая их в нечестии и оскорблении Бога. После такого обличения посрамленный враг в лице очередного «захожанина» чаще всего пулей вылетал из храма, тем самым свидетельствуя о своей злонамеренности. И больше уже не возвращался.

В подобных же традициях Нина воспитывала и своего сына Юлиана. Он должен был усвоить, что каждая его шалость – это грех, который оскорбляет Бога и заслуживает двойного наказания – от Него и от нее. Он должен был каждую субботу и воскресенье ходить с ней в церковь. Должен был строго соблюдать посты. Не должен был водить знакомство с теми, в ком, как считала Нина, недостаточно благочестия. Не должен был читать светских книг, за исключением только тех, что были рекомендованы по программе. Не должен был смотреть кино и телевизор. Поэтому Православие представлялось Юлиану лишь бесконечным набором всех этих «должен» и «не должен», с обещанием строжайшей кары за неповиновение. И когда‑нибудь, раньше или позже, он должен был взбунтоваться.

Это произошло, когда Юлиан был в первом классе. Однажды его одноклассники собрались в кино, на «Тайну третьей планеты». Юлиан смутно надеялся, что мать разрешит ему пойти вместе со всеми. Однако когда он попросил у нее денег на билет, последовал отказ. Нина заявила, что запрещает ему смотреть всякую бесовщину, отвращающую от Бога. А затем, в наказание заперев сына дома, отправилась в храм одна.

Если бы Юлиан мог, подобно сказочным героям, улететь из дома на волшебных крыльях, он непременно сделал бы это. Но реальность была совсем иной – он должен был до позднего вечера просидеть дома один, поскольку после службы и уборки храма мать еще надолго задерживалась в нем, проводя время в бесконечных пересудах, сводившихся к обличению нерадивых прихожан и недостаточно ревностных батюшек, и не только батюшек. Разумеется, поскольку все это говорилось «не в осуждение, а в рассуждение», такие разговоры даже почитались душеполезными…

Послонявшись по комнате, Юлиан остановился перед святым углом. Оттуда на него смотрели лики Спасителя и Богоматери. И вдруг Юлиану подумалось, что это Бог виноват в том, что он вынужден будет до позднего вечера сидеть взаперти, голодным, умирая от скуки. И, тогда, обезумев от гнева, Юлиан плюнул на иконы. А потом и еще, и еще раз…