Селинунт, или Покои императора - страница 27

чувствовать себя в ладу с природой, отбрасывать страхи, двуличие, исторгнуться из хаоса и идти одному, без всяких эстетических или моральных оправданий, по довольно просторной дороге, повинуясь лишь неистовому желанию вырваться, за рамки себя самого. Возможно, здесь нужно сделать скидку на легенду, допустить, что стремление достигнуть чистоты лишь через сметание границ и постоянный отказ от обладания удерживало его в сфере обаяния, иллюзий, отвлеченности, повторяемости, где он только и витал. И что все это якобы соответствовало «всеобъемлющей картине бытия», где он был одновременно прообразом и подобием, и давало ему силы упорно продвигаться по пути, на котором излишество становится нормой.

Эту силу он в основном черпал в том чувственном богатстве, которым снабдила его природа. Если кто и жаловался на него, то уж конечно не женщины. Готов поспорить, что среди всех тех, которых он соблазнил своей ни разу не опровергнутой репутацией и с кем он спал, многие в глубине души до сих пор хранят о нем неясное воспоминание, в котором лицо мужчины стерлось, но образ любовника остался.

И здесь он ни на чем не остановился. Настоящие творцы редко бывают половыми гигантами. Таково мнение Бальзака: ржать при виде кобылиц, но предпочитать загон случке, Аркадию Лысой Горе! Это не являлось ни его мировоззрением, ни его жизненной программой. Разве упустил бы он такой случай разбазарить свои силы, да еще и получить удовольствие?

От всего этого — переодевания, нетрадиционной сексуальной ориентации, мистики — Жеро так и не оправился. Как вместить столько противоречий и желаний в одну натуру, в одну судьбу, в один темперамент? Вы говорите, что видите в этом «род шаманской пляски». И без того сильно опошленный ритуал. В чем же, по-Вашему, его смысл? Поверьте мне, не на этой тропе Ницше повстречал Заратустру.

Этим я и ограничусь.

Уже давно пора перейти к Вам и заметить, что вся эта история опасным образом Вас захватила и может завлечь слишком далеко.

Гораздо дальше, чем Вы можете себе представить. До полного самоотождествления с человеком, о котором ничего не известно доподлинно и который по этой самой причине стал для Вас ритуальным предком, тотемическим божеством. А это в конце концов заставит Вас принять вызов и стать орудием борьбы, от которой сам он вроде бы окончательно отказался.

Не будь этой — весьма реальной, на мой взгляд, — опасности, разве стал бы я пускаться в столь пространные рассуждения, предъявлять столько доказательств, чтобы предостеречь Вас?

Но может быть, уже поздно. Может быть, Вы, перестав быть самим собой, уже начали вживаться в роль того самого человека? И тем легче, что разделяющее вас расстояние и то, что Вы, в общем, мало что знаете о нем, позволяет Вам лепить его образ по своему усмотрению. Причем точно так же, поддаваясь тому же влечению, той же жажде преемственности и родства, как Жеро по отношению к Атарассо, когда Жеро стремился подменить его собой, завладеть его памятью и наследием его мысли.

Эту цепочку пора разбить, но я не строю иллюзий. Все, что я Вам наговорил, не должно иметь большого веса в Ваших глазах. Вы уже впряглись в лямку, и будет непросто заставить Вас добровольно отказаться от этого занятия. Невроз, который в определенные моменты мог перерасти в психоз — до потери всякой связи с реальностью, но я не захожу так далеко, — вот объяснение, которое для Вас ровным счетом ничего не значит. Так выйдем же за рамки несовпадения взглядов, а заодно и случая Жеро. Речь теперь только о Вас, и если Вы уделите мне внимание до самого конца, я напомню по пунктам все детали той определяющей встречи, в Вашем же изложении, ничего не прибавляя от себя».

«Для начала отмечу Вашу манеру подхода к «мифу», не поддающуюся никакому рациональному контролю, — через внезапное и необратимое приятие. Судя по всему, единственным подлинным документом, который Вы когда-либо держали в руках, был температурный лист в ногах его кровати.

Откровение!.. Я не нахожу другого слова. Вы сразу же почувствовали, что связаны с ним навсегда — без взаимности с его стороны — и готовы за него в огонь и в воду.