Семь домов Куницы - страница 12

— Мартует, — поясняет Повариха и с простотой, свойственной людям, близким к природе, рассказывает Пельке о маленьких кошечках и котиках, которых пока нет, но которые при участии пятнистого кота появятся и будут расти в животе у кошки.

— У коровы точно так же?

— Точно так же у всех, у кого родятся живые детёныши. А потом корова телится, кобыла жеребится, овца ягнится, а женщина...

— Детится! — догадывается Пелька. — А кем я была, когда меня не было? — пользуясь случаем, осведомляется девочка.

— Зёрнышком.

— А где росло это зёрнышко?

— Зёрнышко человека растёт в женщине — как котята в кошке.

Счастье Пельки обрывается резко. Повариха уезжает и забирает с собой Мальву. В последний день она напрасно выглядывает Пельку.

— Неблагодарный ребёнок!

Пелька, затаившись в кустах малины, сидит ни жива ни мертва и даже не может плакать. Находят её только вечером, уже после отъезда Поварихи. Пелька не даёт себя вытащить из кустарника, приходит в неистовство и слепо наносит удары, вне себя от жестокого разочарования.

Неимоверно тяжело Пельке.

Появляется новая повариха с новой кошкой. Пелька даже не заглядывает на кухню, хотя никто ей этого не запрещает. Кухня стала для Пельки самым ужасным местом на Земле. У неё начинает ныть под ложечкой даже при самой мысли о помещении с белой кафельной печью, возле которой вышагивает кошка. О том, что от огорчения «ноет под ложечкой», она тоже узнала от Поварихи.

Пелька передвигается как пришибленная, замкнулась в себе и абсолютно никому не мешает, да только лучше её не трогать, ибо тогда она кидается на людей и ведёт себя хуже некуда. Пелька протестует. Пелька не согласна на мир, в котором нет Поварихи и Мальвы.

— Весной поедешь к ней в гости. Я тебе обещаю, — обращается к Пельке пани директор. Она хорошо понимает, что происходит с Пелькой. Последнюю овцу у убогого отобрали. Но помочь ничем не может. Повариха перешла на работу в санаторий очень далеко от Дома. Там ей платят значительно больше.

— Ненавижу её! — прорывается через Пельку несчастье. Она не может ничего поделать со своей осиротевшей любовью.

Не известно, на основе каких обстоятельств и слухов Пелька установила этот факт. Повариха бросила Пельку ради более высокой зарплаты. Против денег, дружба ничего не стоит. И дальше, за зарплату работают пани директор и пани психолог, и воспитательницы, и все остальные здесь. Значит, если им предложат где-нибудь в другом месте больше, они бросят и Дом, и детей. Следовательно, все разговоры о том, что они — одна большая семья, — на самом деле только обман.

Пелька перестаёт доверять людям, которые занимаются ею за деньги. У неё под ногами шатается почва. Пелька теряет ощущение безопасности, отмирают эмоциональные связи. Пелькино сердце больше не принадлежит Дому.

Ей семь лет.

Перед Рождеством Христовым одна из варшавских газет организовала очередную «Улыбку ребёнка». Намерение благое. Людям вообще нравится быть добрыми, особенно за чужой счёт. Пригласить сиротку к праздничному столу — как это красиво и трогательно, и соответствует традиции.

В ночной тиши, два дня — это не долго, бедный ребёнок обогатится хотя бы приятными воспоминаниями и узнает о щедром семействе, хороших манерах и вкусной еде, и подарок под ёлочкой, опять же, не говоря уж о великой радости папы, мамы, деток, бабушки, собаки и гостей. Неповторимая атмосфера, о которой не имеют понятия эти бедняжки из детского дома.

Пани директор долго не могла определиться, стоит ли отдавать детей Дома в руки милосердных обывателей, но давление на неё было огромным. Её дети тоже смотрели телевизор, призывы и весь антураж на эту тему не остались без результата.

— Нас тоже пригласят? — надежда, ожидания, нетерпение и опасения, что никто о них даже не вспомнит.

Приглашений поступило больше, чем было детей, и пани директору не хватило духу перечеркнуть радость одних и оттолкнуть дружески протянутую руку других.

Но беспокойство осталось.

Слишком шумная акция возбуждает нечистые помыслы. Самохвальство, снобизм, амбиции, желание выделиться, сентиментальность, удобный случай проявить жалость, показать доброту, побыть филантропом занедорого. Это уж как водится. Не всегда людьми руководят благородные, ничем не запятнанные побуждения. Уж она‑то об этом знает. Нужно принимать ближних такими, какими они есть, и пусть уже жертвуют столько, сколько согласны, лишь бы её подопечным стало от этого лучше.