Семейная фотография - страница 56
П а в е л И в а н о в и ч. Ничего не стану делать. Хватит! Вы ведете себя как… сваха!
Ю л и я И в а н о в н а. Что-о?.. Повторите.
П а в е л И в а н о в и ч. Сводня.
Ю л и я И в а н о в н а. Как вы смеете?!
П а в е л И в а н о в и ч. А как вы смеете? Пляшете на задних лапках…
Ю л и я И в а н о в н а. Я?! На лапках?..
Пауза.
Так… Ремонт окончен. Отношения расторгаются. (Достает из тумбочки деньги.) Здесь двадцать пять рублей… вполне достаточно за все это безобразие! Прощайте.
Павел Иванович невозмутимо курит.
Павел Иванович! Я требую: покиньте наконец мой дом.
П а в е л И в а н о в и ч. И не подумаю.
Ю л и я И в а н о в н а. Я сейчас вызову милицию.
П а в е л И в а н о в и ч. Вы лучше этого своего фарцовщика пригласите, с его черной клешней.
Ю л и я И в а н о в н а. Как вам не стыдно! Человек на каком деле руку потерял! И все равно выбился в люди. А вы? Здоровый мужик — шарашки сшибаете.
П а в е л И в а н о в и ч. Я не тот, за кого вы меня принимаете.
Звонит телефон.
Ю л и я И в а н о в н а. Ха-ха! «Не тот»! Я не слепая. Тот, сударь, тот самый.
П а в е л И в а н о в и ч. Я пришел просить руки Дины Алексеевны.
Пауза.
Ю л и я И в а н о в н а. Через мой труп.
П а в е л И в а н о в и ч (поднимаясь). Довольно!
Звонит телефон.
Ю л и я И в а н о в н а (сорвав трубку). Ну, кто там?!. (Сбавив тон.) Да!.. Да… да… я — Михаил Морозов. Какой Михаил Морозов? Ах да!.. Это мой… в общем, это я. А в чем дело? (Долго молча слушает.) Он что, вышел на работу? Сам? Так… Но ведь он охранял четвертый этаж! Ах, вот что… Хорошо, я сейчас еду. (Положила трубку.) Это из Дома торговли. Вы скрыли? Ваш Михаил, этот старый холодец, вышел на работу и вскружил голову какой-то молоденькой… с третьего этажа, а в это время воры обокрали секцию ювелирных изделий. (Идет к дверям.) Если я и выйду на пенсию, то по инвалидности. (Уходит.)
П а в е л И в а н о в и ч. Теперь осталось одно.
Среди общего развала Ю л и я И в а н о в н а готовит праздничный стол. Ставит шампанское. Входит Р о м а, сокрушенно огляделся.
Р о м а. Дурак я, дурак! Попробуй теперь все это восстанови!
Ю л и я И в а н о в н а. Ах, Рома, я сама в нем жестоко ошиблась. Вообще, я имею основания опасаться… (Многозначительно умолкла.) Его поведение более чем странно. Я уверена: провокация с собакой — это он хотел меня устранить.
Р о м а. О чем вы говорите?
Ю л и я И в а н о в н а (замялась). Ну, в общем… одна моя приятельница доверилась его псу. В результате, возможно, ее будут судить.
Р о м а. Что-что-что?..
Ю л и я И в а н о в н а. Да, да… Она оказалась замешана в ограблении ювелирной секции.
Р о м а. Чушь собачья.
Ю л и я И в а н о в н а. Вот именно! Ах… Ах, Рома, Рома, не простое это дело — сохранить доброе имя. Верно в народе говорят: от тюрьмы и от сумы…
Р о м а. Постойте… что случилось?
Звонит телефон.
Ю л и я И в а н о в н а. Библиотека. Да, это я. (Упавшим голосом.) Слушаю вас, товарищ лейтенант. Какого? Тринадцатого? Ясно. В какую комнату? Тринадцатую… В котором часу? В тринадцать… Есть.
Р о м а. Кто это? (Взял Юлию Ивановну за плечи, повернул к себе.) В чем дело? Что вы от меня скрываете?
Юлия Ивановна опускается в кресло.
Ю л и я И в а н о в н а. Рома… я имела неосторожность оформиться сторожевой собакой…
Сцена притемняется. Потом снова загорается свет.
Ю л и я И в а н о в н а обреченно сидит в кресле. Быстро входит Р о м а с чемоданами.
Ю л и я И в а н о в н а (бросаясь ему навстречу). Рома! Я вам сейчас все объясню!
Р о м а. Некогда! Некогда! Потом. (На чемоданы.) Куда их поставить?
Ю л и я И в а н о в н а. Вот сюда.
Рома ставит чемоданы под окном.
Рома! Я хочу вам объяснить…
Р о м а. Юлия Ивановна! Я вам верю и в любом случае — выручу. (Игриво.) Ай лав ю… и вашу племянницу. О! Шампанское! Правильно! Кто будет ее свидетелем?
Ю л и я И в а н о в н а. Я, конечно. А вашим?
Р о м а. Моим? Он придет через… (смотрит на часы) пять минут.
Ю л и я И в а н о в н а. А кто это, Рома? Я его знаю?
Р о м а. Да, конечно, это Павел Иванович.
Ю л и я И в а н о в н а. Вы с ума сошли!
Р о м а. Юлия Ивановна! Теперь это для меня вопрос принципа.