Семейная реликвия - страница 9

Именно это — понимание или непонимание чести — делит людей и сегодня на любящих честь больше жизни и любящих жизнь больше чести. На сострадающих и бессердечных. На порядочных и непорядочных. На мастеров и поденщиков. Или, выражаясь языком не заземленным, на рыцарей и не рыцарей.

Нет, — и, наверное, не было никогда в мире, — человека, который не хотел бы быть счастливым. Но вот вечный человеческий вопрос, самый простой и самый загадочный: что такое счастье?

Для Франциска Ассизского и Альберта Швейцера счастье заключалось в полноте благоговения перед жизнью. Для Юлия Цезаря и Наполеона — в полноте обладания властью. Для Галилея и Альберта Эйнштейна — в полноте обладания научной истиной. Я назвал великие имена и великие судьбы. Но то же многообразие возможных вариантов счастья мы найдем в любой, самой обыкновенной и рядовой, человеческой судьбе. Даже беглое сопоставление этих вариантов показывает, что ответ на вопрос «Что такое счастье?» зависит от системы ценностей человека, зависит от того, что в этой иерархии помещается на верхние, что на нижние ступеньки. Но ответ на вопрос «Что такое счастье?» зависит в огромной степени и от системы ценностей всего общества. Эта система, разумеется, не есть нечто неизменное, неподвижное, замкнутое в себе. Она, как и само общество, живет, то есть меняется.

В наш динамический век это особенно очевидно. Но даже меняясь, система ценностей в чем-то, вероятно, в основном, остается верной себе, иначе она бы была не системой, а хаосом.

Что осталось неизменным? Что изменилось в системе жизненных ценностей сегодняшнего советского социалистического общества? Это не социологическое исследование, не научный труд, а наблюдения и заметки писателя. Поэтому, как и любые заметки, они носят в какой-то степени субъективный характер. Я делюсь моими частными соображениями, основанными в какой-то степени на моих наблюдениях, а в какой-то — на наблюдениях моих современников. В качестве завязки я избрал разговор о проходившей на страницах «Литературной газеты», где я работаю обозревателем, дискуссии «Успех в жизни — подлинный и мнимый». По-моему, эта дискуссия, несмотря на все издержки полемики, а может быть, именно благодаря неизбежным в полемике крайностям, показала вечное и сегодняшнее в нашей системе жизненных ценностей.

В одном из летних номеров «Литературной газеты» в 1981 году было опубликовано небольшое читательское письмо. Оно было напечатано на странице, которая называется «Дискуссионный клуб», рядом с письмами и статьями, посвященными, как казалось нам — работникам редакции, — темам более существенным. И, наверное, поэтому никто из моих коллег, имевших отношение к формированию этой газетной страницы, не допускал мысли, что маленькое читательское письмо, затрагивающее будто бы частные интересы его автора, письмо на банальнейшую тему — жена жалуется на мужа! — что именно этот малосущественный материал вызовет целую бурю читательских откликов, станет началом большой дискуссии о материальных и нравственных ценностях, о критериях успеха и неуспеха человеческого существования. Вообще подобное бывает в нашей журналистской работе: то, что нам казалось не особенно интересным, неожиданно потрясает читателя, и наоборот — материалы, высоко оцениваемые в редакционных кабинетах, оставляют читательскую аудиторию равнодушной.

И все же на этот раз несовпадение нашего, внутриредакционного, отношения к читательскому письму и общего эха читательской массы было особенно поразительным.

Вот оно, это письмо: