Семья насилия - страница 8

Майкл поднялся со своего места.

– Как, черт возьми, ты потерял свой сотовый?

Стэнли пожал плечами, а потом сказал:

- Я был в лесу и...

Майкл прервал его.

- Что, черт возьми, ты делал в лесу?

Стэнли вздохнул и покачал головой. Спорить с отцом было бессмысленно. Он требовал ответов, но отказывался выслушать все объяснения. Он слушал только до тех пор, пока не появилась возможность задать следующий вопрос. Он был похож на телевизионного репортера, берущего интервью у политика. В данном случае Стэнли был политиком, пытающимся улизнуть.

Пытаясь справиться с ситуацией, Джулия сказала:

- В любом случае мы собирались купить ему новый. Это будет и его день рождения. Сделай ему поблажку.

Майкл прикусил нижнюю губу и уставился на жену. Брюнетка была мягка со своими детьми, и это его раздражало. Майкл провел пальцами по седеющим волосам и перевел взгляд на Стэнли. Ему хотелось отругать его, но он решил дать ему поблажку в день рождения. Джулия стряхнула грязь с куртки Стэнли и спросила:

- Хочешь перекусить? Я могу приготовить тебе что-нибудь перед сном.

Стэнли улыбнулся и ответил:

- Нет, я хочу оставить место для завтрашней Планеты приключений. Я хочу немного тортa "Муравейник".

Джулия хихикнула, потом сказала:

- Завтра мы съедим вдоволь тортa "Муравейник". Иди приведи себя в порядок, дорогой.

Стэнли нервно улыбнулся, проходя мимо своей любящей матери. Он взглянул на озабоченного отца и кивнул. За исключением особых дней и времени брани, его отец был далек. Он заботился о благополучии Стэнли, но не настолько, чтобы вмешиваться в личную жизнь подростка. Стэнли ничего не мог сказать, чтобы изменить этот факт. Он поднялся по лестнице налево и направился в свою спальню.

Когда Стэнли поднялся по ступенькам и посмотрел в коридор, Дэниел Кинг, его старший брат, выскочил из первой комнаты справа. Дэниел схватил младшего брата за голову, дергая его во все стороны. Борясь, они прыгали от стены к стене, и Дэниел сказал:

- Что ты делаешь? А? Ты не можешь освободиться из хватки?

Сквозь стиснутые зубы Стэнли произнес:

- Отпусти меня, придурок.

Дэниел толкнул Стэнли на пол. Стэнли пополз задним ходом, свирепо глядя на брата. Дэниел очень походил на своего младшего брата. У братьев были такие же яркие карие глаза и пушистые каштановые волосы. Старший брат, однако, был выше и сильнее. У него было неуклюжее телосложение, точеное, как каменная скульптура. Через несколько месяцев он, наконец, достигнет совершеннолетия и окончит среднюю школу. Однако возраст и образование не равнялись зрелости.

Стэнли хмуро посмотрел на Дэниела и сказал:

- Дерешься как девчонка.

Дэниел ухмыльнулся и сказал:

- Это очень много значит для тебя. А теперь иди и подрочи себе в своей комнате. Мы все знаем, что ты там делаешь, когда запираешь дверь, - когда он вошел в свою комнату, Дэниел усмехнулся, а затем сказал: - Придурок...

Стэнли, шатаясь, поднялся на ноги, пыхтя и кряхтя. Издевательские выходки брата приводили его в ярость, но он был слишком слаб, чтобы ответить действием. Он покачал головой и прошел в соседнюю комнату – свою спальню. Он запер за собой дверь и прислонился к единственному барьеру, отделявшему его от семьи.

- Наконец-то... - прошептал Стэнли, снимая куртку и кроссовки.

Он сбросил свои грязные джинсы, обнажив черные баскетбольные шорты, которые обычно носил под ними. На его белой футболке виднелась маленькая капелька засохшей крови. Несмотря на небольшой размах, пятнышко было ужасающим напоминанием о прошедшем дне. Это была не его кровь, не результат несчастного случая. Это была кровь Ричи, и это был результат убийства.

Стэнли прошел в другой конец комнаты. Он оглядел скромную комнату, нахмурив брови, как будто не был знаком со своей собственной спальней. Комната принадлежала невинному подростку.

По плакатам фильмов ужасов, висевшим на стенах, и футлярам от фильмов, сложенным рядом с телевизором с плоским экраном, он понял, что комната принадлежит молодому человеку, любящему ужасающую фантастику. И все же он не мог сказать наверняка, принадлежит ли эта комната ему.

Травмированный подросток рухнул на кровать в дальнем конце комнаты. Гладкие темно-синие простыни с комфортом поглотили его тело. Закатное солнце, проникавшее в соседнее окно, ласкало его тело нежным теплом. Он покоился на пушистом облаке, уплывая прочь от больного и развращенного мира.