Семья Тибо. Том 1 - страница 25
— Смотрите, — проворчал он, — она молчит, она стала спокойнее. Говорю вам, прогоните их, прогоните эти исчадия зла! Они погрязли в заблуждении! Заблуждение убьёт вашего ребёнка!
Он смеялся немым смехом ясновидящего, который обладает извечной истиной и для кого весь прочий мир состоит из безумцев. Не отводя взгляда от глаз Женни, он проговорил, понижая голос:
— Женщина, женщина, Зла не существует! Вы сами его создаёте, вы сами наделяете его злым могуществом, ибо вы боитесь его, ибо вы признаёте, что оно есть! Посмотрите на двух этих женщин — они уже не надеются. Все говорят: «Она…» Даже вы — вы тоже думаете — и сейчас едва не произнесли вслух: «Она…» Господи! Положи охрану устам моим и огради двери уст моих! О, бедная малютка, когда я здесь появился, вокруг неё была одна пустота, было одно Отрицание! А я говорю: она не больна! — Он выкрикнул эти слова с такой заразительной убеждённостью, что женщин словно пронзило током. — Она здорова! Только пусть мне никто не мешает!
С осторожностью фокусника он постепенно разжал пальцы и отскочил назад, освобождая руки и ноги девочки, и они покорно вытянулись на постели.
— Блаженна жизнь, — возгласил он, точно пропел. — Блаженно всё сущее! Блажен разум и блаженна любовь! Всякое здоровье — во Христе, а Христос в нас!
Он обернулся к горничной и сиделке, которые стояли в глубине комнаты.
— Прошу вас, уйдите, оставьте меня.
— Ступайте, — сказала г‑жа де Фонтанен.
А Грегори выпрямился во весь рост, и его вытянутая рука словно предавала анафеме стол, на котором громоздились пузырьки и компрессы, стояло ведёрко с колотым льдом.
— Уберите всё это! — приказал он.
Женщины повиновались.
Оставшись с г‑жой де Фонтанен вдвоём, он радостно воскликнул:
— А теперь open the window![5] Открывайте, открывайте настежь, dear![6]
Свежий ветерок, шелестевший листвою на улице, влетел в комнату, схватился со спёртым воздухом врукопашную, гоня, выталкивая его прочь, и от его ласкового прикосновения пылающее лицо больной девочки вздрогнуло.
— Она простудится, — прошептала г‑жа де Фонтанен.
Он ответил счастливой ухмылкой.
— Shut[7],— вымолвил он наконец. — Затворите окно, так, теперь хорошо! И зажгите все лампы, госпожа Фонтанен, пусть будет вокруг светло, пусть вокруг будет радость! И в наших сердцах да засияет свет и вспыхнет великая радость! Всевышний — наш свет, Всевышний — наша радость, так чего ж мне бояться? Ты дал мне сюда поспеть до проклятого часа! — добавил он, воздевая руки. Потом придвинул стул к изголовью кровати. — Садитесь. Будьте спокойны, совсем спокойны. Держите себя в руках. Слушайте только то, что внушает вам Бог. Я говорю вам: Христу угодно, чтобы она выздоровела! Возжелаем же этого вместе с ним! Призовём великую Силу Добра. Дух вездесущ. Плоть — раба духа. Вот уже двое суток бедную darling[8] никто не ограждает от отрицательного влияния. О, все эти мужчины и женщины внушают мне ужас: они думают лишь о плохом, они взывают лишь к тому, что приносит вред! И считают, что всё кончено, когда их жалкие надежды оскудевают!
Крики возобновились. Женни снова забилась в судорогах. Внезапно она запрокинула голову, словно собиралась испустить последний вздох. Г‑жа де Фонтанен бросилась на постель, прикрывая девочку своим телом и крича ей прямо в лицо:
— Не хочу!.. Не хочу!..
Пастор шагнул к ней, словно возлагая на неё всю вину за новый приступ болезни:
— Вы в страхе? Значит, нет у вас веры? Пред лицом господа не может быть страха. Страх владеет лишь плотью. Отбросьте плотскую суть, ибо она не истина. У Марка сказано: «Всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам». Оставьте её. Молитесь!
Госпожа де Фонтанен опустилась на колени.
— Молитесь, — повторил он сурово. — Молитесь прежде всего за себя, слабая душа! Пусть Бог вернёт вам сперва веру и мир! Лишь в вашей полной вере дитя обретёт спасение! Призовите духа господня! Сердцем я с вами. Будем молиться!
Он помолчал, сосредоточился и приступил к молитве. Сначала слышалось одно невнятное бормотанье; он стоял, плотно сдвинув ноги, скрестив руки, подняв голову вверх, закрыв глаза; пряди волос вокруг лба сплетались в нимб чёрного пламени. Постепенно слова делались различимы; мерный хрип девочки сопровождал его призывы органным аккомпанементом.