Сердце метели - страница 8

Он достал из стенного шкафа спальный мешок и расстелил его на полу. Выключил свет, оставив гореть маленькую настольную лампу, и, освещенный ее розоватым светом, разделся. Не решаясь взглянуть на него ниже пояса, Наташа залюбовалась его торсом.

— Какой ты красивый! — вырвалось у нее.

— Тебе помочь? — спросил он.

— Нет, — ответила она и начала раздеваться.

Он лег на спину и смотрел, как она снимает платье, туфли, белье. Сев на своем импровизованном ложе, осторожно коснулся пальцами ее колен. Он гладил ее ноги, икры, внутреннюю поверхность бедер и шептал:

— Это ты красивая, горе мое… Ты такая, как я и думал… Как мне приятно тебя ласкать, какая у тебя чудесная грудь, и твои шелковые ноги, и живот, о котором я мечтал…

Его руки страстно сжали ее бедра, и у нее помутилось в голове от того, как среагировало на это ее тело. На глазах выступили слезы, и она легла рядом с ним, обнимая его за шею. Но он не спешил. Он продолжал ласкать ее, все более интимно, уже молча. Она наконец решилась коснуться его члена и вздрогнула, ощутив его твердость, казалось, кожа на нем натянулась до предела и готова лопнуть. Наташа почувствовала раскаяние, ей почудилось, что она заставляет его страдать, и она повернулась на спину, держа его за плечи, но он отвел ее руки, отрицательно покачав головой.

— Не спеши… — сказал он. Он ласкал ее, продолжая целовать, пока не наступил высший миг наслаждения, будто рухнула плотина и хлынула полноводная река, затопляя и унося с собой все ее сомнения и комплексы, и она застонала глухо, стиснув зубы, и сжала его плечи, прижимая к себе, словно боясь, что он уйдет, в животном нетерпении стремясь ощутить его плоть внутри себя. Он встал на колени между ее ног и с силой вошел в нее. На секунду задержался и сделал несколько ритмичных движений. И в этот миг она заплакала навзрыд, не в силах перестать, отвечая ему каждой клеткой своего тела шепча:

— Прости меня, прости, я больше не буду, мне так хорошо…

— Плачь, плачь, значит, так надо, я люблю тебя, — говорил он, не прекращая двигаться медленно и плавно, и она затихала постепенно, всхлипывая, как ребенок, понимая, что обрела сокровище, которого больше никто у нее не отнимет, и отвечая его движениям. Он ускорил ритм, положив руку ей на живот, другой продолжая нежно поддерживать бедра, и вдруг сверхновая звезда вспыхнула у нее в мозгу, и от восторга остановилось дыхание, и взрыв этот не кончался, пульсируя волнообразно в течение бесконечно долгих секунд, и она закричала хрипло и протяжно. Тогда и он вскрикнул, как от невыносимой муки, ее живот оросил горячий дождь, и через мгновение Никита упал лицом ей на грудь. Он перевернулся на спину, обняв ее так, что она почти лежала на нем, и долго, ласково целовал ее макушку и волосы, потому что лицо она спрятала у него на груди.

Потом, когда они медленно шли к метро, Наташа спросила:

— Ты очень любишь жену?

— Да, — серьезно ответил он. — Жена и дети — это то, ради чего я живу. Не стану скрывать, что испытываю угрызения совести по этому поводу, но ничего не могу с собой поделать. Ты искушаешь меня каждым движением. Я просто принял это, что и тебе советую сделать, потому что твоей вины тут нет. А твой «бывший», кстати, большая скотина. У тебя ведь больше не было никого?

— Кто тебе сказал?

— Твое тело. Не будем больше об этом, прости меня.

Наташа была благодарна ему за эту откровенность, за отсутствие недомолвок, которые могли бы стать основой для большой взаимной лжи. Ей нравилась жена Никиты — молодая, симпатичная, умная женщина. Хотя ссорились они бурно и часто, поэтому Никита и ночевал иногда в театре — вернее, ссорился в основном он, но сам же и обижался. Наташа понимала, что быть женой актера не каждой женщине под силу, а характер у Никиты вообще не сахар, он был упрям, тщеславен, а во хмелю бывал вообще невыносим. Друзей он не выдавал, был им искренне предан, но его противникам в театре приходилось несладко.

Даже в первые дни и месяцы их связи, когда золотая радость плескалась во всем теле после каждого свидания и по лицу блуждала невольная улыбка при мыслях друг о друге, когда все в партнере казалось милым и часами не хотелось расставаться, — даже тогда Наташа понимала, что никогда не захочет быть его женой, потому что не мыслила себе брака, основанного на несчастье другой женщины и двух мальчишек, страстно привязанных к отцу.