Сердце метели - страница 9

Они пережили все, что связано обычно со служебным романом одинокой женщины с женатым мужчиной. Попытались как-то встретиться в холостяцкой квартире его приятеля, но чувство унижения и брезгливости после этого эксперимента удержало их от следующих. Они оставались по вечерам вдвоем в театре «выпить чаю», гуляли в безлюдных уголках Измайловского парка, сидели в маленьких кафе. В чужих городах, среди незнакомых людей, они были счастливы и свободны, ходили, взявшись за руки, по улицам, вместе покупали сувениры и подарки Никитиным детям, пили по вечерам в гостинице вино и ложились спать, как молодожены.

Но почти всякая страсть за три года иссякает. Они старались беречь друг друга, быть настоящими друзьями, не оскорблять самих себя подозрениями и намеками, и в какой-то мере им это удавалось лучше, чем многим другим, но объективная реальность была не на их стороне. Замирая от счастья в постели с Никитой, после самых нежных объятий, Наташа невольно думала: «Наверное, он так же ласкает жену, и ей это нравится, как мне. Говорит ей те же слова… Он так привычно и доверчиво засыпает рядом, что я сама уже не знаю, кто я».

Никита иногда ловил себя на мыслях, за которые ему было стыдно, — о том, например, что Наташа смогла купить пусть подержанную, но все же машину, а он один содержит семью, мальчишки из всего вырастают, требуют подарки, продукты постоянно дорожают, а она тратит деньги только на себя.

Они почти сразу перестали ходить в рестораны — у Наташи на душе скребли сотни кошек, когда он расплачивался по счету, и мерещились голодные детские глаза и рваные ботинки, а он не мог допустить, чтобы приглашенная им женщина платила даже за себя.

Время летело незаметно, месяцы тонули в сиюминутных проблемах, разговорах о вечном и о мелком, репетициях, спектаклях, ожиданиях премьер… Росли чужие дети, подруги выходили замуж, разводились, а в Наташиной жизни ничего не менялось.

Многие замужние приятельницы с годами заметно охладели к одинокой, свободной и привлекательной Наташе. Она держалась приветливо и скромно, с удовольствием помогала хозяйке, не забывала о подарках детям, но ее красота представлялась угрозой семейному очагу. Ближе всех, пожалуй, она была с женой Ивана. Разные амплуа позволяли им не делить место под солнцем в театре, а связь с Никитой делала ее в глазах Инги гораздо безопаснее и приятнее других актрис.

По сравнению со многими женами главных режиссеров Инга была, в общем-то, просто ангел — до известного предела, конечно. От природы одаренная и по-житейски умная женщина, она держалась ровно и, как правило, тактично, но время от времени, на правах старой подруги, отпускала такие замечания, которые больно задевали Наташу.

Выросшую в небогатой семье во времена глубокого застоя Наташу никогда не баловали игрушками, и немецкая кукла с «настоящими» волосами, прожившая у нее десять лет, казалась ей верхом совершенства. Теперь же взрослая женщина нашла для себя настоящее хобби — ее комнату украшали фарфоровые, деревянные и пластмассовые красавицы в национальных и исторических костюмах, в бальных и вечерних платьях. Выбирать и наряжать кукол, разговаривать с ними было для Наташи большой отрадой. Коллекция Наташи являлась предметом огромной зависти Ингиной дочери, и время от времени — по случаю дня рождения, Нового года или другого праздника — очередная красотка переселялась к ней. Инга, единственный человек, осведомленный о постигшем Наташу несчастье, тем не менее однажды заметила:

— Может, хватит уже в бирюльки-то играть? Пора своих детей иметь, а ты все, как маленькая, юбочки куклам шьешь.

Надо сказать, Наташу к тридцати годам много раз посещало желание родить ребенка одной. Но, во-первых, она была не уверена, что после происшедшего сможет забеременеть и родить. Врачи, к которым она обращалась за советом, отклонений в состоянии ее здоровья не находили, но и гарантий не давали. Во-вторых, предохранялась от беременности не столько Наташа, сколько осторожный Никита, которому эти проблемы были совсем ни к чему. Конечно, он понимал, что вечно так продолжаться не может и жизнь Наташи не устроена и одинока, но перспектива перемен казалась туманной и крайне нежелательной. Конечно, в их жизни были и размолвки, и ссоры, и периоды молчаливого недовольства друг другом, но они всегда оставались друзьями, и родить от кого-то другого, ничего не говоря Никите, представлялось невозможным.