Сердце сокола - страница 17

Кристина повела плечами, не зная, как относиться к королевскому комплименту.

— Уверена, что ни у одного человека не может быть власти над вами, ваше величество, — осторожно проговорила она. — Ни невеста, ни наставник не могут диктовать королю, как ему поступать. Ваше слово всегда выше любого другого, а мы должны только повиноваться…

— Ты опять о политике, — грустно прервал ее Рейнардо и потер виски. — А я так надеялся на добрую дружескую беседу. Устал как собака со всеми этими интригами и церемониями. Пожалей меня, Кристина, не добивай. Давай поговорим как люди, а не как король-солнце с почтительнейшей служкой.

Кристина улыбнулась, прося прощение за свое поведение.

— Институт благородных девиц, я угадал? — принял он ее раскаяние. — Говорят, там муштруют не хуже, чем в армии. Жаль, что мне в свое время не пришло на ум отправить туда Викторию. Может, тогда она перестала бы перекраивать под себя законы и подставлять других людей ради собственных капризов.

Кристина промолчала, сделав вид, что не понимает, о чем он говорит. Наверное, со стороны их затея с передачей писем жениху Виктории казалась именно тем, чем окрестил ее Рейнардо, но он, в отличие от сестры, не был влюблен и разлучен с дорогим человеком. И в данной ситуации Кристина всей своей душой была на стороне инфанты.

— Ты нелюбопытна, Кристина, это тоже редкость, — заметил между тем Рейнардо и предложил ей руку, чтобы вместе пройтись по саду. — Или ты знаешь больше меня, но не желаешь разубеждать собственного короля в его неправоте?

Кристина пождала губы, чувствуя, что Рейнардо пытается ее подловить. Неблагодарная затея с тем, кто прошел Институт благородных девиц.

— Не думаю, что это возможно, ваше величество, — со всем почтением поклонилась она и, полная достоинства, положила свою руку на его. — Уверена, вы первым узнаете обо всем, что происходит в вашем государстве, и милостиво решаете, кого наказывать за это, а кого награждать.

Рейнардо усмехнулся и повел ее в сторону лабиринта.

— И снова о политике, — снисходительно заметил он. — Кристина, душа моя, что мне сделать, чтобы ты хоть на полчаса перестала думать о ней? Скажи — и я обещаю исполнить любое твое желание!

Это был весьма опрометчивый поступок, и Кристина понимала, что не должна пользоваться секундной слабостью своего короля. Но образ Бето с веревкой на шее вдруг столь ясно встал перед ее глазами, что Кристина решилась на дерзость.

— Сколько сейчас денег в государственной казне?

Рейнардо остановился, явно не ожидая такого вопроса, и с подозрением посмотрел на Кристину.

— Зачем тебе, дитя мое?

Кристина, изрядно нервничая, стиснула мантилью свободной рукой.

— Я хочу услышать цифру, ваше величество. Вы обещали!

Рейнардо повел плечами.

— Странное желание для молодой девушки, — заключил он, — но монарх должен держать свое слово. Не далее как неделю назад сеньор Керриллар показывал мне счетные книги, где последняя сумма составляла порядка полумиллиона талиантов. Надеюсь, столь приблизительная цифра тебя удовлетворит? Или мне спуститься в деньгохранилище и посчитать каждый аыт?

Кристина пропустила мимо ушей его колкость. У нее была другая цель.

— И вы не находите это странным, ваше величество? — с тщательно отыгранным недоумением спросила она. — В Эленсии живет около семьсот пятидесяти тысяч человек. Согласно прошлогоднему указу каждый из них должен ежемесячно сдавать в казну по два анта, независимо от возраста и положения в обществе. Нас не слишком охотно учили в институте математике, но даже я могу с уверенностью сказать, что в казне у вас находится лишь четверть положенной суммы. И я бы на вашем месте задалась вопросом, где остальная ее часть.

Если она рассчитывала этими словами ошарашить Рейнардо, то горько просчиталась. Он только покачал головой и уступил ей право первой войти в лабиринт.

— Лишь эту одну четверть и удается собрать с подданных, — сообщил он. — Большую часть, разумеется, вносит дворянство. Из крестьян налоги порой приходится выбивать силой.

Скажи он это как-то иначе, и Кристина сдержала бы себя в руках. Но его показное брезгливое спокойствие пробудило в ее душе вулкан.