Сердце сокола - страница 23

Громкие благодарные аплодисменты выдернули Кристину из невеселых размышлений. Она тоже вежливо похлопала, хотя не помнила ни слова, ни мелодии из всего первого акта, и села обратно на место: дамам во время антракта покидать ложу не полагалось.

Викторию, впрочем, это не остановило: заявив, что в зале слишком душно, она первой направилась к ведущей в фойе двери. Один из гвардейцев немедля открыл ее перед ней. Следом за инфантой, пробормотав под нос жалобу на ее неугомонность, направился регент. Рейнардо задержался возле Кристины, спросив, не принести ли ей что из буфета. Кристина сердечно поблагодарила его за заботу и отказалась: как ни хотелось ей хотя бы стакан воды, не следовало привлекать к себе внимание и утруждать короля.

— Тогда отведай фруктов — они великолепны, — улыбнулся Рейнардо и тоже вышел в фойе. За ним скользнул верный телохранитель, оставив наконец Кристину в одиночестве и позволив ей хоть несколько минут побыть самой собой.

На глаза немедля набежали слезы незаслуженной обиды, и Кристина истово замахала веером, стараясь взять себя в руки. Плакать было нельзя, иначе нос покраснеет, и Виктория немедля это заметит, а еще одного позора Кристина сегодня уже не выдержит.

Прохладный воздух подействовал успокаивающе, а мысли о том, что второй акт куда короче первого, откровенно порадовали. Потом Кристина закроется в своей комнате и даст волю слезам, рассчитавшись за все сегодняшние унижения. Осталось совсем немного. Она справится. В институте по первости было еще хуже…

— Возьмите, — раздался над ухом голос сеньора Веларде, и перед лицом Кристины появился бокал с лимонным газированным напитком. — Здесь действительно нечем дышать. Правда, боюсь, вентиляция не имеет к этому отношения.

Как бы ни хотелось Кристине из гордости отказаться от его подачки, нового конфликта она никак не желала. Да и жажда давала о себе знать.

— Лимонад, — пояснил сеньор Веларде, очевидно уловив ее колебания. — И мои извинения за недавнюю некрасивую сцену. Не думал, что она вас так заденет.

Чтобы не поддаться жалости к себе и не разрыдаться прямо на глазах этого неприятного человека, Кристина вцепилась в бокал обеими руками и принялась мелкими глотками пить.

Прохладный кисловатый напиток был именно тем, в чем она сейчас нуждалась.

Он как будто разлился по жилам, освежив и тело, и голову и позволив Кристине наконец справиться с собой.

— Еще? — без тени насмешки поинтересовался сеньор Веларде, но Кристина покачала головой, не желая становиться ему обязанной. Хотя не поблагодарить за заботу никак не могла. Однако он не принял ее признательности. — Бросьте, разве это услуга? Я сам опустошил с полдюжины бокалов, прежде чем почувствовал себя человеком. Не люблю оперу: ничего в ней не понимаю и только и делаю, что борюсь со сном между аплодисментами. Надеюсь, вам сие действо по душе, иначе нынешняя вылазка выглядит совсем уж неприятно.

Кажется, Кристина должна была милосердно солгать, чтобы сеньор герцог не чувствовал своей вины за ее неудобства, но мысль о том, что он может начать расспрашивать ее о прелестях оперы, остановила. Кристина чуть прикрыла веером лицо и заметила, что сеньору Веларде куда более по вкусу, вероятно, пришелся бы спектакль про Вильгельма Тиля, чем про любовный напиток, чем неожиданно вызвала отблеск уважения на его лице.

— Чревато нынче выпускать такое в народ, — ответил он, хотя Кристина не особо рассчитывала на продолжение беседы. — Мы же не хотим революции. Если вспыхнет пламя, нам его уже не потушить.

Кристина бросила на него быстрый взгляд. Она и не подозревала, что герцог Веларде может говорить как нормальный человек. Уставший и озадаченный, но вполне нормальный.

— Почему же вы тогда оставили его величество без своей защиты? — неожиданно обеспокоилась она. — Ведь в театре так многолюдно, мало ли кто задумает гнусность…

Герцог чуть поморщился, и Кристина замолчала, уверенная, что снова сказала какую-то несусветную глупость. Никак она не могла приноровиться ко двору. Наверное, надо с детства жить в королевском дворце, чтобы усвоить подобную науку на отлично.