Серебро - страница 2

— Марш к себе. Вернусь, продолжим.

Я полежала, наслаждаясь спокойствием пола, нормального гладкого, полированного деревянного пола подо мной. В комнате темновато, прямо передо мной огромный стол… я вижу его с изнанки, изнанка тоже темная, интересно, какая это порода дерева… За столом окно. За окном ветви деревьев и вечернее небо. Вдоль стен темные закрытые шкафы. В самом углу, там, куда я лежу ногами — металлический сейф с поблескивающими врезками цифрового замка.

Кто ты?

Это ты кто.

Я Архента Альсина… Архента Альварес, — подумала она у меня внутри и вдруг громко, вслух, завыла.

Ох ты ж моя Серебряночка… Я не стала мешать ей плакать, только вытерла глаза запястьем и вздрогнула, увидев, как перекрывают один другой отцветающие синяки на тонкой нежной, почти детской ручке. Вторая рука… Такая же. А что творится в промежности… Так. Этого ребенка надо спасать.

Я встала на ноги, невольно охнув.

Как ты ходишь?

Я почти никуда не хожу.

И давно так?

Первые месяцы он не дрался, только… только…

Она не знала слова для того, что он с ней вытворял. Она просто не знала, как это называется.

Только насиловал?

Ну… да. Мне говорили, что женщине в браке приходится многое терпеть. Но я не знала… Насколько.

Да нет, дружок, не скажу, что это необходимая часть брака. Это просто тебе какой-то совсем уж крокодил попался. Кстати, как ты думаешь, он надолго ушел?

Обычно, если за ним приезжают, он уходит на два-три часа. Иногда до утра. Оо, шикарно. Хотя бы оглядимся. Что тут за дом? Кто в нем, кроме тебя есть? Она мысленно пробежалась по дому, посмотрела на него снаружи. Ага. Двухэтажное каменное здание на улице, обсаженной деревьями (как они называются?)

Жакаранда, — робко сообщила она.

Ну да, самое главное сейчас, это изучать ботанику. Жакаранда, божички.

За домом сад, его видно из ее окна. В саду небольшое отдельное зданьице, в нем кухарка Пепа, и кухаркин внук Хосе, мальчишка лет семи с яркими черными глазами — при воспоминании о мальчике Архенте стало теплее. Они уже, наверное, спят. Остальная прислуга — уборщик Франсиско и прачка Марина — приходят из бедного квартала утром. Сейчас они, наверное, внизу. Или в саду, там тоже работы хватает.

Какой это город, детка?

Сальта.

Ну, Тарантино же, как есть. Уж попадать, так попадать.

Я повернулась, внимательно осматривая комнату. Шкафы закрыты, помаргивают черными дырками для ключей. Это же его кабинет, верно?

Да. Вертикальная черная щелка между стеной и сейфом — что это? Я прищурилась.

Он не запер сейф! — ахнула она.

Он обычно запирает его?

Всегда. Хм. Я расправила тонкую ткань широкого рукава и как за горячее, взялась сквозь шелк за створку. Кто знает, что там, отпечатков наших лучше не оставлять. Створка шла тяжело и медленно — весила она, по ощущениям, килограмм тридцать. Я прищурилась и изучила содержимое сейфа. Что ж, Сатана, похоже, это и есть твой подарок.

Как этот Альварес стал твоим мужем?

Ну, он вел какие-то дела с отцом… Покупал оборудование. Стал в гости иногда приходить…

Тебе он нравился? Не очень, но меня особенно и не спрашивали. Он богат, чего еще.

Ну да, ну да.

Не думай так о моем отце!Ой. Извини. Я не думала, что ты слышишь все, что я думаю…

Всё это мгновенно пронеслось у меня в голове, пока я внимательно изучала — насколько возможно изучить, ничего не трогая — содержимое сейфа.

Два каких-то пистолета. Бог весть, заряженные, или нет. Промасленные картонные коробки рядом с ними — наверное, патроны. Прямо здесь же — низкая пузатая бутылка с коричневатой жидкостью и округлый стакан. В стакане где-то на четверть налито. Я наклонилась и понюхала. Коньяк или что-то типа. Наклейка на бутылке с обратной стороны, не буду трогать.

За бутылкой пачки незнакомых денег и — ха-ха, похоже, что доллары, только почему-то серые. Мешочки… видимо, с монетами. Полкой ниже — стопка бумаг. Плотная, не слишком белая бумага. куча печатей и — интересно, все записи от руки, хотя и очень аккуратные. Какой сейчас год?

Тысяча восемьсот девяносто шестой… Кто ты? Почему ты не знаешь, какой год? Что ты делаешь у меня в голове? Я сошла с ума? Ну, вообще-то, на твоем месте сойти с ума не грех, детка… — ответила я задумчиво и, кряхтя, присела на корточки.