Серебро - страница 25

Архента ноет, что это какая-то всё бессмысленная ерунда, а я старательно пишу. Кто его знает, чего там Миддлтон изыскивает, может, брачные обычаи диасов с гомесами, а может, скорость прироста населения или там потоки миграции диасов и гомесов вглубь, от побережья. К счастью, надолго мы в этом месте не задержались, едва Самюэль снова стал способен сидеть в седле, так тронулись назад. По пути сломали еще два колеса, подзорную трубу, хомут и палец хозяина повозки.

Нас приняли, как героев, как будто мы совершили как минимум кругосветное путешествие. Тетя забабахала застолье со всеми возможными яствами. Дядюшка подождал, пока путешественники перестали метать в себя еду, как в печку, и спросил меня, как поездка.

— Восхитительно! Еще хочу. Давно мне не было так весело, и так интересно!

Миддлтон поднял глаза над тарелкой, задрал брови, но ничего не сказал. Камилла закатила речь о том, как она мне благодарна и как я ее поддерживала. Ну, на самом деле я просто смешила ее какой-нибудь глупостью каждый раз, когда она начинала было рыдать — терпеть не могу, когда в походе рыдают. Но, видимо, сам Миддлтон тоже не любил рыданий, так что он подтвердил, что от меня была большая и неоценимая польза. Опустим поездку номер два, она отличалась от первой только тем, что Сэмюэль не отравился, а натер чирей на неудобосказуемом месте, а возчик сломал не палец, а ногу, и перейдем сразу к третьей. Мы углубились в сухие, заросшие колючками холмы на добрых четыре дня дороги. Сэмюэль (почему я не удивлена) поймал на ветру в глаз соринку, соринку вытащили, но глаз был красный и слезился, а веко распухло.

Деревня оказалась индейской. Ну, то есть метисов в ней было почти половина, диасы с гомесами-то не дремлют, а живут слишком близко. Но поселение было старое, вокруг небольшого ручейка, даже скорее сказать, большого родника. Школы и вообще каких-нибудь точек, хоть как-то связанных с правительством, здесь не было и в помине, Миддлтон с Зебадией съездили в деревню, о чем-то там посовещались, и объявили, что стоянка будет от деревни в сторонке, где-то в километре, где ручейком еще можно было пользоваться. Ручей вилял между холмами, так что деревни от стоянки было не видно, хоть мы и встали на ровном пригорочке. Поставили почти нормальный стационарный лагерь, Камилла закапала Сэмюэлю глаза и отправила его отлеживаться, Эстефания готовила еду, а Зебадия ухаживал за повозочной лошадью, потому что дураков к Миддлтону наниматься возчиками больше не было.

Миддлтон на следующий же день договорился, что прямо в наш лагерь будет приходить старичок с разумеющим по-испански внуком и диктовать мне индейские сказки (Архента оживилась), а Камилла поедет с ним и Зебадией в деревню заниматься там антропологическими измерениями, потому что индеанки, натурально, не одобряли, когда их измеряют посторонние мужики.

Старичка звали Ако, и обращаться к нему рекомендовалось «дедушка Ако». Ну и дедушка так дедушка, хотя на вид он мог быть и прапрадедушкой, весь сморщенный, даже нос и уши, чистенький, легкий на ногу. По молчаливой договоренности я сначала выносила им с внуком по большой миске с едой, они подкреплялись и приступали к рассказыванию сказок.

Миддлтон предложил мне записывать то, что говорит внук. Но что-то мне эта идея показалась не очень. Все эти индейские языки исчезают со скоростью миграции диасов и гомесов, и если сразу не записать, через сто лет потомки будут рвать волосы на головах. Я расчертила в книге каждую страницу в два столбца и пояснила, что буду записывать каждую фраз дважды — что произнес дедушка Ако, и что пояснил внук Чота. Дело шло медленно, но мы никуда и не спешили. Пустынный заяц надирал задницу койоту и обманывал грифа, ну то есть если вы знакомы с дядюшкой Римусом, то сюжеты можете себе представить, хотя нюансы, разумеется, присутствовали.

Примерно для четырех звуков мне пришлось придумать отдельные обозначения. Ну, записала на первой странице — Ы это примерно как если вас сильно ударили в живот, ну и типа того. Когда дедушкина сказка оказывалась длинной, то я кормила их с Чото еще и ужином. Они смекнули это дело на второй день, и сказки сразу обросли большим количеством подробностей.