Серебряная маца и другие истории - страница 4

В это время подъехали граф Эммиг и его черные рыцари. За несколько минут сопротивление защитников дома было сломлено превосходящими силами нападавших. Раненых и убитых юношей бросали в подвал, а толпа разбрелась по многочисленными складам с товарами, принадлежавшими Баруху Хомбургскому.

Разъяренная толпа катилась от дома к дому в надежде найти наконец спрятанные драгоценности, как вдруг раздался хриплый крик: "Вон еврей тащит свои сокровища!"

Глаза всех обратились к невысокому каменному зданию в глубине еврейского квартала, известному всем как Синагога Раши. Считалось, что именно здесь этот великий мудрец изучал Библию и Талмуд и написал к ним свои знаменитые комментарии.

Какой-то старик тащил туда в каждой руке по огромной суме, а за плечами - набитый мешок. Толпа еще не знала, что это Реб Ицкель Башмачник, известный своей ученостью и благочестием, который не спешил скрыться со своими драгоценными рукописями. Напрасно жена и дочь умоляли его поторопиться идти вместе со всеми в крепость.

"Сначала я должен поместить рукописи в хранилище Синагоги святого Раши. Он-то защитит их. Там их не тронет никто. С помощью Всевышнего я уйду чуть позже вас".

Когда Реб Ицкель проскользнул в дверь невысокого здания, рыцарь Ханнес бросился вслед, размахивая палицей, и вышиб дверь... И внезапно замер как вкопанный.

"Глаза!" - шептал он хрипло, а из толпы летели насмешки и ругань,

Подошел сам граф Эммиг с обнаженным мечом: "В чем дело, Ханнес? С каких пор тебя может напугать старый еврей?" Молча, выронив дубину, Ханнес указал на Реб Ицкеля, который все еще держал в руках сумки с драгоценными рукописями. Оттолкнув Ханнеса, граф Эммиг крикнул: "Дурак! Наверняка евреи спрятали свои сокровища именно здесь!" Подняв меч, он прошел мимо пораженного страхом рыцаря в открытую дверь и тоже застыл на месте.

Затем он начал медленно пятиться. Поровнявшись с большим, высеченным из камня креслом, принадлежавшим величайшему еврейскому мудрецу средневековья, граф Эммиг забормотал: "Его глаза. Я вижу, он смотрит на меня!" С испуганным криком он выбежал на улицу и накинулся на людей, отнимавших у Реб Ицкеля сумки.

"Смерть каждому, кто осмелится здесь тронуть хоть что-нибудь, - кричал он, - проклятие тому, кто сунется сюда тревожить покой святого!" Граф Эммиг выронил меч и едва не упал сам, если бы его не подхватил один из его людей. Испуганная толпа молча покидала еврейский квартал, за ней спешили и черные рыцари.

После этого случая Синагога Раши простояла еще много веков - толпа, время от времени громившая еврейский квартал, боялась ее трогать, и только спустя столетия, во время "хрустальной ночи", ее разрушили коричневые полчища гитлеровских боевиков.

Гордостью общины южногерманского города Кронхайма был драгоценный светильник-менора, украшавший биму синагоги. Менора была необычной: прекрасный золотой шамаш[*] в центре большого серебряного светильника явно был приделан позже. Приглядевшись к этому шамашу, изогнутому наподобие обхватившей рукоять подсвечника руки, можно было разобрать надпись: "В благодарность Господу, спасшему мне жизнь. Ханука 5072". Когда сторож кронхаймской синагоги был в хорошем настроении, он мог рассказать удивительную историю о том, как золотой шамаш попал на серебряный светильник.

Случилась она в те времена, когда крестоносцы на пути к Святой земле шли от города к городу, разоряя и разрушая в них еврейские кварталы. Страшные вести о погромах опережали их. И евреи часто успевали скрыться и сберечь свое добро, пережидая, пока не уйдут грабители.

Непрошеные гости нанесли заметный ущерб большинству еврейских общин на своем пути, оставляя за собой смерть и разрушение. Кронхаймские евреи надеялись избежать подобной участи. Они спешили покинуть квартал и спрятать свое добро в землю. Ночью запаковали и унесли из синагоги и драгоценную утварь, чтобы зарыть ее в лесу к югу от города.

Но, к несчастью, ни Рафаэль Коген - глава общины Кронхайма, - ни его помощники не обратили внимания на Рыжего Йонатана, отрекшегося от своих соплеменников-евреев. Рыжий Йонатан оставил веру предков, потому что из-за его скверного характера и длинного языка никто из евреев не хотел иметь с ним дела. А городской священник охотно обратил Йонатана в свою веру.