Сесиль. Амори. Фернанда - страница 71

Я все рассказал, обо всем поведал моему дяде; сначала он поморщился, узнав, что Вы не из торговой семьи, но зато когда понял, насколько Вы совершенны, да еще когда я заверил его, что из любви ко мне Вы и его полюбите хоть немного, он утешился тем, что Вы красивы, добры и к тому же старинного дворянского рода. Должен сказать, Сесиль, этот милый дядюшка, одержимый манией торговли, на деле является олицетворением аристократии; хочет он того или нет, но дворянская приставка не сходит у него с уст, и, лишая титула тех, кто его имеет, он добавляет частицу "де " к именам людей, не имеющих на это ни малейшего права.

Какая тут великолепная, величественная природа, дорогая Сесиль, и как я был бы счастлив любоваться ею вместе с Вами! Наша мысль терялась бы в бесконечных просторах бескрайнего моря! Наши взоры тонули бы в бездонной глубине здешнего неба, такого чистого и прозрачного, что все время кажется, будто взгляд может проникнуть за его пределы и лицезреть самого Господа Бога!

К несчастью, это чужая для Вас природа, Сесиль. Вы не знаете здешных растений, а они не знают Вас. На днях я буквально подпрыгнул от радости, увидев распустившуюся розу: она напомнила мне Англию, Хендон, Ваш коттедж, Ваш сад и дорогую нам могилу.

Какой ужасный и драгоценный дар Неба — память! В одну секунду я преодолеваю тысячу восемьсот льё и вот уже сижу вместе с Вами под сводом Вашего сада, обнимая взглядом все до мельчайших подробностей, начиная с Ваших прекрасных друзей — роз, лилий, тюльпанов, анемонов, фиалок — и кончая скромным зеленым газоном, где радостно скачут в поисках зерен, которые Вы разбрасываете ежедневно, веселые зяблики, блестящие щеглы и невероятно дерзкие воробьи.

Не знаю, чем это объяснить, дорогая Сесиль, но сегодня сердце мое переполняют надежда и радость; все здесь такое красивое, такое мощное — и пышные деревья и жизнелюбивые люди, — что мое вечное сомнение начинает отступать и сердце, так долго сжимавшееся в тревоге, вздохнуло с облегчением.

Столько строчек написано, и ни в одной из них я не сказал, что люблю Вас, Сесиль, из опасения наскучить Вам слишком частыми повторами; если бы я говорил это живым голосом, то, думается, выражение глаз, интонации голоса сумели бы оправдать мои бесконечные повторы и Вы простили бы мне их.

Но вот вошел мой дядя, он непременно хочет увести меня и показать свои плантации. Я сопротивляюсь. Однако он говорит, что когда-нибудь все это станет нашим, и такой резон заставляет меня покинуть Вас на час-другой. До встречи, Сесиль!

Знаете, Сесиль, что мы сделаем, если Вы когда-нибудь поселитесь на Гваделупе? Мы возьмем рисунок маленького коттеджа, план садика и привезем сюда семена всех Ваших цветов; затем посреди владений моего дяди мы воссоздадим хендонский рай.

Я все время о чем-то мечтаю, строю воздушные замки, потом молю Бога не разрушать моих снов, дать им время превратиться в реальность.

К счастью, я почти всегда один, то есть с Вами, Сесиль; Вы идете рядом со мной, я беседую с Вами, о чем-то рассказываю, улыбаюсь Вам; часто, поддавшись иллюзии, я протягиваю руку, чтобы коснуться Вашей руки, и тогда Вы исчезаете, словно дым, растворяетесь, будто тень.

После того как отчалит корабль, с которым я посылаю это письмо, возможность написать Вам у меня появится, наверное, не раньше, чем через месяц или полтора; выход корабля в море сейчас редкость; зато через два месяца я сам отправлюсь в путь. Сесиль, Сесиль, понимаете ли Вы, что значит для меня увидеть берега Франции, увидеть Париж, увидеть улицу Кок, подняться на шестой этаж, позвонить в Вашу дверь, упасть к Вашим ногам? Боже мой! Сумею ли я пережить такое счастье и не сойти с ума?

Прощайте, Сесиль, я поручаю прекрасному золотистому облаку, сияющему, словно колесница неведомого ангела, лететь к Вам с моими воспоминаниями; оно тихонько плывет в сторону Франции по небу такой прозрачности, какое в наших условиях даже трудно себе представить; вот сейчас оно распластывается, принимая форму орла с расправленными крыльями, чтобы лететь быстрее; спасибо, прекрасное облако, спасибо; передай ей привет и скажи, что я люблю ее.