Сесиль. Амори. Фернанда - страница 72

Прощайте, будь моя воля, я не расстался бы с Вами, и Бог знает, до чего бы это меня довело: Вы, верно, заранее опасаетесь моих бесконечно длинных писем, а мне, мне так хотелось бы получить от Вас хоть одну строчку, хоть слово, пускай даже слог.

Еще раз — прощайте, еще раз — я люблю Вас; прощайте, прощайте…

Ваш Анри".

Письмо было длинное, но Сесиль оно показалось слишком коротким; она читала и перечитывала его весь день. Работая над своим прекрасным свадебным платьем, бедная девочка тихонько повторяла фразы, написанные женихом, но словно этих фраз ей было мало, иногда она брала в руки письма, чтобы полностью убедить себя и успокоить соприкосновением с бумагой и видом почерка.

Тем временем работа над платьем продвигалась; как мы уже говорили, то была гирлянда вышитых цветов, которая обвивалась вокруг, поднимаясь спереди до самого пояса и разделяясь там на ветви. Некоторые из них шли вдоль корсажа, остальные же причудливо переплетались у рукавов; что касается основного фона платья, то он должен был оставаться гладким.

Итак, платье наполовину уже было готово, и поскольку Анри, по всей вероятности, суждено отсутствовать еще месяца три-четыре, к его возвращению платье будет готово полностью.

Время от времени маркиза справлялась о путешественнике, но таким тоном, словно спрашивала о постороннем человеке. К этому браку маркиза стремилась не из дружеских чувств к Анри, а скорее из неприязни к Эдуарду. Ей не хотелось, чтобы внучка стала женой банковского служащего — вот и все.

А между тем дни шли за днями: Сесиль знала, что раньше чем через полтора месяца ни одно судно не покинет Гваделупу. Анри писал об этом, и она запомнила. Потому и ждала терпеливо все указанное время, затем, по прошествии двух месяцев начала беспокоиться. И вот, наконец, однажды утром, с трудом сдерживая охватившую ее бурную радость, Сесиль получила новое письмо:

"Я еду, дорогая Сесиль, еду!

Корабль, с которым я посылаю это письмо, опередит меня всего на неделю, а возможно даже, я прибуду в то же время, что и письмо, если не раньше, так как "Аннабель " считается отличным парусником.

Понимаете, Сесиль? Я еду, я стал богатым. На своих товарах я выручил сто процентов и сразу возместил пятьдесят тысяч франков г-на Дюваля. Мне остаются еще пятьдесят, а кроме того, дядя снабжает меня товаром, который может стоить сто тысяч экю. И еще он дает мне сто тысяч франков в качестве свадебного подарка.

Моя горячо любимая Сесиль, представляете, в каком восторге я пребываю? Я непрестанно спрашиваю капитана, правда ли, что выход в море намечен на 8 марта.

Он отвечает, что да и что, если только ветер не переменится, мы непременно выйдем именно в этот день; но сейчас ветры дуют с завидным постоянством, и, стало быть, ничто нас не задержит, я на это надеюсь.

Боже мой! Боже мой! Значит, это правда: я снова увижу мою горячо любимую Сесиль, моего дорогого ангела! Значит, это правда: веемой страхи оказались бессмысленны! Значит, это правда: доброта твоя, о Боже, беспредельна, и удача, не оставлявшая меня до сих пор, предвещает удачу, которая будет сопутствовать мне до самой Франции!

Боже мой, доброта твоя неизбывна, ты велик и милосерден, благодарю тебя.

И потом, Боже, не потому ли, что она молится тебе, что она печется о нас, ей воздается и за нее и за меня?

Впрочем, у меня есть товарищ, есть с кем разделить радость и счастье: Сэмюель, бедный Сэмюель, помните, Сесиль, рулевой, о котором я вам говорил; несчастный, ему не хватало нескольких сотен франков для осуществления своей мечты, как нам — нескольких тысяч. Представляете, тысячи экю оказалось довольно, чтобы составить счастье человека! Эту тысячу экю я дал ему от Вашего имени, Сесиль. По возвращении он женится на Дженни, и если первый его ребенок будет мальчиком, он назовет его Анри, а если девочкой, он назовет ее Сесиль.

В результате бедный Сэмюель не меньше меня торопится теперь уехать.

Неделя! Как это долго, целая неделя! Неделю ждать, не приближаясь к Вам. На корабле или в экипаже, подталкиваемый крылом ветра или влекомый добрыми лошадьми, чувствуешь, по крайней мере, что перемещаешься, продвигаешься, приближаешься к цели; в движении есть свое утешение. Мать успокаивает нас, когда мы маленькие, надежда — когда мы становимся взрослыми. По правде говоря, мне думается, я предпочел бы провести лишних две недели в море, только бы тронуться в путь немедленно.