Сестренка батальона - страница 49
Вскоре сопротивление немцев было сломлено, батальон продолжал движение вперед. Но что-то уже изменилось: дальше, хотя кругом все казалось пустынным, танки шли медленно, будто крадучись. А на вершине плоского голого холма и вовсе остановились. Внизу, в ложбине, лежало село. С холма были видны черные контуры домов.
«Я так и предполагал, что здесь они попытаются придержать нас. Все верно. Все идет, как надо», — подумал комбат.
Водители заглушили моторы. Автоматчики спрыгивали на землю. У кого-то громыхнула, стукнувшись о броню, фляга, кто-то закурил. На них сразу зашикали:
— Соблюдайте маскировку!
— Али жизнь не дорога?
В ответ виновато-просительный шепот:
— Мне перед боем покурить — первое дело. Я от курева смелее становлюсь...
Тишина. Слышно, как бьется собственное сердце, как дышит рядом товарищ...
Из тьмы вынырнул старший лейтенант, командир роты десантников. Пальнул из ракетницы, крикнул сорвавшимся голосом:
— Впере-о-од!
Солдаты метнулись в ночь. Застучали подковами о подмерзшую землю сапоги. Кто-то выпустил очередь из автомата, ее подхватили. Снизу, с обеих сторон села, полоснули букеты огненных струй. Захлебывающееся тарахтенье пулеметов поглотило все остальные звуки. Наташа видела: несколько автоматчиков лежало ничком, вжавшись в землю, остальные бесшумно пятились на четвереньках назад к танкам, и в густом предрассветном сумраке темнели их неуклюжие фигуры.
Башни танков, шурша, разворачивались влево и вправо. Громыхнули пушки — раз, другой, третий. Пулеметы смолкли. Но стоило только пехоте подняться, как пулеметный лай начинался снова.
И опять тишина... Внезапно ее разорвал сухой скрежет: по переднему танку пальнули из фаустпатрона.
В это время слева, недалеко от последнего танка, раздался взрыв гранаты. Она не долетела до колонны, рванула в косогорье.
— Окружают! — взметнулся по-поросячьи визгливый истерический голос.
— Ну ты, псих необъезженный! — спокойно оборвал его чей-то смешливый тенорок.
Кто-то хохотнул.
— Чего ржете? Один такой паразит может подорвать машину и погубить весь экипаж, — зло прошептал солдат рядом с Наташей и цвиркнул сквозь зубы слюной.
— Еще и нас в придачу прихватит, — поддержал его другой.
— Так чего же мы лежим? — с досадой спросил первый.
— А ты сунься, — ответил кто-то сзади. — Один раз попробовал — мало?
— Но ведь надо же!
— Газуй! Тебя никто не держит.
— Сперва пушки должны подавить пулеметные гнезда, — хрипло пробасил третий.
Из танков ударили пулеметы.
— Во, попробуй, сунься. Под свой огонь попадешь. Скосят за милую душу.
Голос был неприятный. «Надо, чтобы кто-то встал и бросился вперед, иначе упустим момент». Наташа огядывалась, ища поддержки, ожидая снова услышать слова: «Но ведь надо же!»
— Вперед! Трусов буду стрелять! — выкрикнул командир роты автоматчиков. Он стоял в полный рост с пистолетом в вытянутой вверх руке.
Какой-то солдат, согнувшись, юркнул в зыбкую темноту, за колонну машин. За ним другой, третий... Нерешительно отполз от Наташи, исчез за машинами тот, кто говорил: «Надо же!» Положение осложнялось.
Наташа почувствовала, как громко и часто забилось у нее сердце. Оно будто растеклось по всему телу и стучит в руках, ногах, в голове. Ну что стоит решиться и побежать туда, вниз, с холма? А за тобою побегут другие. Ну, ну!
Там, куда надо бежать, плескались, перекрещивались свои и немецкие пулеметные очереди. Ночь рассеивалась, серела — в ней уже видно будет бегущего человека... «Но ведь надо, надо!» Она так сосредоточилась на этой мысли, на одном этом слове «надо», что, забыв обо всем прочем, уже ее не тревожившем, думала только о том, как побежит вперёд, и уже не могла — сама перед собою, — не могла не заставить себя сделать так. Она ощутила свое громко застучавшее сердце, неожиданно задрожавшие руки, неприятное ощущение в ступнях ног — такое же, какое было, когда она впервые стояла на самом верху парашютной вышки и боялась посмотреть вниз. И так же, как тогда, на вышке, она собрала всю себя и метнулась вперед...
Ей казалось, что она бежит одна и ее сейчас, как травинку, срежут пули. Она совсем не замечала, что кричит — яростно, во всю силу легких: