Sex. Убийство. Миллион - страница 21

В этот период у нас начались большие финансовые затруднения. Было тяжело, даже слишком. Расставание с Жасмин было тяжелым испытанием для меня, особым отпечатком или даже разгоряченным клеймом на моем сердце. Ничто не забывается так, как потеря. Потеря части тебя. Я любил ее. И она меня тоже. Я верил, что я все равно еще вернусь в Украину и что мы обязательно будем вместе. Любовь… Мне кажется очень странное слово. Разве может одно слово из шести букв описать те чувства, которые ты испытываешь. Боль… Такое же слово. Такие же чувства. Они взаимосвязаны. «Любить больней, чем не любить…» Смысл этих слов я прочувствовал на себе.

После пяти лет жизни в Украине Париж поразил меня, показался очень ярким. В автобусах было мало народу, да еще и удобные сиденья!.. Все люди были одеты в чистую и красивую одежду, все улыбаются, радуются друг другу, все были абсолютно счастливы! С каждым днем я возвращался в жизнь, к которой привык с детства.

В это время мы с Давидом жили в полуподвальном помещении, правда, в самом центре Парижа. Наш доход зависел исключительно от размера гонорара Давида за преподавание игры на фортепиано для детей богатых людей.

А я работал babysitter. Няней, если по-русски. (Но не такой, как в сериале «Моя прекрасная няня».) Это была почасовая работа. Двадцать франков в час, по тем временам почти что четыре доллара. Но, к сожалению, это была не постоянная работа. Иногда работал неделю, а бывало вообще не работал. Но, в любом случае, это был хоть какой-то доход с моей стороны. Пусть небольшой доход я все же приносил, и мы понемногу покрывали свои «огромные» затраты: оплата полуподвальной студии в 16-м районе Парижа, в которой мы жили, еда для меня, Давида и для огромной собаки St. Bernard, которую мы привезли с собой из Украины, когда она была еще совсем маленьким щенком. Теперь она выросла и была похожа на большого доброго медведя. Ну, и, конечно, нужно было еще откладывать хоть какие-то деньги к рождению ребенка.

Бывало, что денег на еду катастрофически не хватало. Только ради того, чтобы не голодать, мы могли запросто взять черствый хлеб, который соседи клали возле двери на улице, после того, как купили себе свежий багет.

Поверьте мне, когда голодаешь, и хлеб, поднятый с тротуара, кажется самым вкусным на земле…

Вспоминаю сейчас о тех сухих кусках хлеба, записываю и думаю о том, что сам сейчас сижу в дорогом ресторане «Мураками» (сеть ресторанов «Козырная карта») и ем суши, стоимость которых, пожалуй, эквивалентна сотни свежих багетов!

Давид был всегда востребован. Особенно в богатых семьях. Он преподавал детям игру на фортепиано (все-таки учеба в жизни иногда спасает!). Думаю, он для них был симпатичным, нестрогим, молодым преподавателем. Совсем непохожим на классических занудных музыкантов-учителей. Мне даже кажется, что, скорее всего, он был в чем-то похожим на Джона Леннона.

Жизнь в то время имела лишь один смысл: дожить до следующего дня.

В это же время беременная и нелюбимая невеста Давида перебралась в Ниццу, где жила у подруги и ждала рождения ребенка.

Мы часто виделись с Нелли, нашей сестрой, которая когда-то давно покинула родительский дом, отправившись на каникулы в Париж, так и не вернувшись назад. Сейчас она училась, занималась литературой, у нее всегда были свои особенные взгляды на жизнь, которые мы с Давидом далеко не всегда понимали… Но Нелли жила так же, как и в детстве, в своем идеальном придуманном мире. Она редко стригла свои черные, длинные, красивые волосы. Всегда принимала нас только как младших братьев, которых надо стеречь и оберегать… А мы ведь уже были взрослые. Взрослее, чем она думала.

За несколько дней до рождения дочки Давида мы приехали в Ниццу автостопом. Накопленные нами деньги мы хотели сохранить на покупку памперсов, коляски, кроватки и всего, что необходимо ребенку. Единственное о чем мы забыли: где нам спать в дорогой Ницце? Мы не знали там никого. Все, что у нас было — это листок бумаги, на котором был написан адрес роддома, и несколько франков в кармане, на которые, по идее, мы должны были жить, кушать и купить все, что необходимо для новорожденного.