Шабашка Глеба Богдышева - страница 19
— Пойду терок сделаю… — сказал Глеб, не обращая на Ваську никакого внимания. — А Билов пусть раствор заведет… совсем тонкий — штукатурить легче…
Глеб выстрогал две метровые терки. Из совковой лопаты сделал особую — обрезал ручку и развалил пошире сам совок.
Он загрузил раствором тачку, подкатил к стене, набрал полную лопату и с кряхтеньем шмякнул раствор на стену. Потом взял терку обеими руками и сверху вниз по стене, волнируя, провел по расплеснутой массе. Из-под терки вышла чистая, гладкая полоса штукатурки шириной больше метра и высотой два с половиной.
Васька молча подошел к стене и недоверчиво потыкал штукатурку пальцем.
— А верха — с подмостей, — пояснил Глеб. — Встаньте поврозь, пошире друг от друга. А я вам накидывать буду.
Глеб выплеснул на стену весь раствор, впрягся в тачку и, вспахивая ржавым колесом землю, покатил ее к мешалке. Васька с Юлей взяли терки. Через пару часов Васька попробовал сменить Глеба, но у него ничего не вышло. Раствор или выплескивался из лопаты, не долетая до стены, или шлепался, как не надо.
В час ночи коровник изнутри был готов. Васька этого не ожидал. Теперь ему было тошно, что так по-бабьи сорвался. Главное, под самый конец. Завтра снаружи оштукатурят, потом побелить, крышу покрыть — и гуляй, Вася, — по домам.
Васька осатанел: переставил будильник на пять. Глеб, конечно, поддержал: спать — дело поросячье, трудиться надо. Билов, который уже ополовинел и анфас и в профиль, закряхтел, забурчал, но в голос высказаться не посмел. Васька и сам уже на ночь седалгин стал глотать — руки ломило, заснуть не мог. В Москве запасся медициной на всю команду, знал, что к концу понадобится. Видел Васька, что Билов при последнем издыхании и у Юльки пальцы растрескались в кровь, хоть и мажет их все время кремом. И знал, что темп нельзя сбросить — добить надо коровник, чтоб в запасе еще хотя бы пара дней оставалась… Мало ли что… Так и вышло: подсуропила Зинка штукатурку напоследок. Зараза!
…Билов сидел напротив Васьки с пустой тарелкой и ждал, пока Васька доест и скажет, что делать. А Васька не спешил: во-первых, сам не знал еще, как быть, а во-вторых, ему действительно пережевывать все нужно аккуратно. Что-то живот у него этой ночью вдобавок ко всему заболел по-нехорошему, по-язвенному. Не дай-то бог! Люське он больной — не очень-то, да и вообще…
— Дай спичку…
Билов протянул ему коробок.
— Так… — сказал Васька, ковыряясь в зубах. — Чем же белить-то будем? — И сам себе ответил неприлично.
— Вася! — устыдил его Юля. — Люди…
— Чем белить, говорю? — со злостью повторил Васька.
— Вот чего… — заторопился Глеб, — ты сейчас, это, поедим когда, ящик сколоти побольше. На полозьях…
— Дальше, дальше! Белить чем? Мазать?!
— Гашеной известью, — всунулся в разговор Билов.
— У-у-у!.. — Васька сморщился, как от зубной боли.
— Вася имеет в виду орудия, — перевел Билову Юля. — Квачи, кисти…
— Билов! — Глеб высвободился из-за стола. — Я котлету есть не хочу, скушай… Вы ящик путем сделайте, а побелить — побелим. — Глеб успокаивающе махнул рукой и болезненно поморщился.
Васька встревоженно взглянул на него.
— От лопаты, — заоправдывался Глеб. — Перенапряг вчера… Пройдет временно. Вы ящик-то сколотите, а я сейчас квачи…
У бани, возле самой помойки, Глеб стирал мочалки. «На четыре квача хватит». Отжал их, как белье, положил рядом с шайкой.
— Ты хоть бы в тень встал…
— Зинаида Анатольевна?!
— Голову напечет… Чего это ты? — Зинка удивленно смотрела на мокрые мочалки.
— Для квачей, вот… мочалки… пользованные. — Глеб ногой ковырнул помойную кучу. Из нее фонтаном брызнули мухи. Зацепил одну мочалку и показал Зинке: — Полно…
— Ты еще в нос мне сунь! — отдернулась Зинка. — Оштукатурили?
— Как велели. Теперь белить…
— Васька меня материл?
— Не-е-е, не особенно. Хорошо отзывается. Положительная, говорит, женщина.
— Так уж и положительная? — Зинка тихонько засмеялась. — Глеб, слушай… — медленно сказала она, ковыряя босоножкой песок. — Что, если… Да нет, ничего!.. И шоркнула по песку ногой, стирая наковырянное.
— Опять за мочалками? — спросила бабка-истопница, когда через час Глеб снова появился у бани.