Шаг первый. Якудза - страница 36

— И что из этого?

— Первое — мы правильно поступили, разделившись. Если бы дядя заметил тебя, то нам было бы несдобровать.

— Мы с тобой уже выяснили, что духов могут видеть далеко не все.

— А ты можешь гарантировать, что он не умеет видеть духов?

— Нет, но...

— Второе и самое главное — в этом мире есть магия. Если есть артефакты, то и магия существует.

— Хочешь восстановить силу?

— Если не восстановить, то хотя бы добиться средних показателей, — кивнул Нобу и указал на лист фанеры. — Слушай, если мы этот лист приложим к стене, он ведь идеально встанет!

— Не факт, но... да, нет. Точно встанет.

Тут до Нобу дошел едва различимый звук всхлипов с улицы. Он переглянулся с Римом и отправился к оставленным вещам.

Там, на огромном пакете с вещами, сидела Хитоми. Она закрыла руками и не скрываясь ревела от бессилия.

— Я знаю, что утешение женщин не твоя сильная сторона, но она без тебя не сможет. Она сломалась. Это мы с тобой спали в подворотне, на камнях между теплоизоляцией труб. А она дочь главы клана была.

— Знаю, — кивнул Нобу.

Он обошел мать и, зайдя со спины, крепко ее обнял.

— Подними голову. Ну же! Подними! Посмотри туда! — Нобу указал на светящиеся в первых сумерках башни небоскребов в дорогом районе. — Я глава рода и я приказываю тебе туда посмотреть! Вот так! Видишь эти огни? Самый большой небоскреб!

— Вижу, — промямлила Хитоми, вытерев слезы.

— Запомни его! Он будет наш! Мы будем жить на его крыше и смотреть на этот город с высоты птичьего полета. Вот увидишь! Я это сделаю! — он прижал к себе мать и, поцеловав ее в щеку, добавил: — Только ты мне немножко помоги.

— Я ничего не умею, — вытирая слезы, произнесла Хитоми. — Я никогда не работала и не умею...

— Кое-что ты все-таки умеешь, — хмыкнул Нобу. — У тебя отлично получается меня любить.

— Дурень, — фыркнула Хитоми.

Парень обошел женщину и, присев перед ней на корточки, заглянул в глаза.

— Люби меня, чтобы мне было ради кого переворачивать этот мир.

— Я люблю тебя, — кивнула мать и, потрепав по голове сына, уже более спокойно произнесла: — Нам надо как-то устроиться на ночлег. Тебе завтра в школу.

— Да, давай внесем наши вещи в контейнер. Я поставлю кровать, а ты подготовишь постель для себя.

— А ты?

— А у меня этой ночью еще много дел, — парень встал и подхватил коробку с вещами.

— Нобу? Какие дела ночью у подростка?

— Мам, просто люби и верь в меня. Я все сделаю сам.

***

Сэм подошел к кассе небольшого комбини и протянул деньги за выбранный товар. Пара пачек чипсов, готовая собу средней паршивости, бутылка с газировкой и пачка сигарет.

— А не слишком ли ты молод для сигарет? — с прищуром взглянула на него продавщица.

— Бросьте! Я уже второй год студент! Я покупаю здесь сигареты каждый день уже больше года!

— Что-то я тебя здесь не припомню, — задумчиво произнесла продавщица. — Покажи-ка свой документ!

— Да бросьте! По мне же видно, что мне уже есть восемнадцать!

— Не видно! — строго произнесла женщина и убрала пачку сигарет под прилавок.

— Черт возьми! — рыкнул парень и протянул деньги, после чего быстро сгреб сдачу и вышел на улицу. Как только он оказался на улице, то на его лице оказалась довольная улыбка.

Да, этот комбини находился далеко от дома, но он ходил именно сюда и обязательно поздно вечером. Это был единственный комбини в округе, где сигареты находились не за спиной продавца, а в отдельной стойке. К тому же продавцы менялись тут довольно часто, поэтому риск быть узнанным был минимален.

Схема у Сэма была проста. Он брал какую-нибудь мелочь и сигареты. Только вот из стойки он брал две пачки, а на прилавке оказывалась уже одна.

«Ловкость рук и никакого мошенничества!» — заявлял он, когда его спрашивали друзья об источнике сигарет.

Да, курение порицалось. Да, за это можно было оказаться на ковре у директора. Да, риск быть пойманным тоже всегда был. Но юношеский максимализм и отработанная схема щедро поливали эти риски соусом безнаказанности.

Так и в этот раз Сэм, отойдя от магазина подальше, достал сигарету и, прикурив ее, отправился по улице в сторону дома.

Отец снова задерживался на совещании, мать уже приготовила ужин и занималась своими делами, поэтому он не боялся пересечься с родными.