Шаманы гаражных массивов - страница 21

   Ошалевший от всего свалившегося на меня я ждал. Скрючившийся за столом человек всё больше напоминал деревянного болванчика, игрушку, между ладоней которой копится чёрная, как дёготь, смола.

   - Отношения у нас не заладились с самого начала, - признался он вдруг с таким выражением, будто выплюнул горькую, невкусную кашу. - Я сильно пил. Мальчик думает, что это я свёл в могилу его мать, хотя на самом деле...

   Дядя Филипп потёр лоб. Его длинные волосы были мокры от пота.

   - Хотя на самом деле, может, так оно и было. Я не помню. Провалы в памяти - как настоящая пропасть. В неё я бросался с головой, откупоривая очередную бутылку. Когда умерла жена, я даже не смог сразу протрезветь. А Виктор... Виктор уже тогда был далеко. Шатался где-то по улице. Он никогда меня не простит за то, что я, будучи рядом, не смог ей помочь, когда она наглоталась таблеток. Не вызвал даже скорую. Теперь подходит моё время. Я всё ещё лелею надежду, что за отпущенные недели можно что-то изменить, но она с каждым днём становится всё призрачнее. Виктор не станет меня слушать.

   Он обвёл взглядом свой погреб, так, будто слабо понимал, как здесь оказался. Машина с оглушительным хлопком выпустила пар, но дядя Филипп только поковырял в ухе, будто туда залетел комар.

   - Скоро будет холодно. Ему негде будет жить, и мой мальчик вернётся. Если он попросится к тебе ночевать, не пускай его, пожалуйста. Может, когда-нибудь я наберусь смелости с ним поговорить.

   Взгляд мужчины остановился, будто уехал на скрипучем, грохочущем лифте куда-то вглубь себя. Он опустил голову, губы побелели и покрылись трещинами. Я больше не мог этого выносить. Вскочил, сбив с ног табурет, побежал к лестнице. В голове стучали молоточки гнева. Я не больно-то понимал, на кого он направлен. Уже поставив ногу на первую перекладину, я обнаружил у себя в руках яблоко. Оно было гнилое с одного боку, неспелое с другого, и поразительно тяжёлое. Размахнувшись, я запустил его в недра механизма. Что-то загрохотало, со звоном осыпалось стекло. А потом наступила тишина.

   Дядя Филипп вдруг поднял голову. Но не для того, чтобы меня бранить. Его руки вцепились в край стола, пальцы побелели. Он выглядел как страж древнеегипетского императора, принявший яд в надежде догнать своего умирающего повелителя. Я услышал хриплый, срывающийся голос:

   - Ты - такой же, как он, мальчик! Просто сохрани в сердце это ощущение. Ощущение пьянящей свободы и безнаказанности... Вспомни о нём лет через десять, когда руки у тебя вырастут ровно настолько, чтобы дотянуться до звёзд.

   Я мотнул головой, как кукла, которую дёрнули за соответствующую ниточку, и начал подниматься по лестнице. Хотелось побыстрее убраться отсюда. После того как машина остановилась, воздух стал плотным, как будто пытаешься дышать, погрузив лицо в подушку. Я не мог отделаться от ощущения, что Витькин отец умирает у меня на глазах, тает, будто кусок мороженого забытый на столе.

   Преодолев несколько ступенек, я услышал, что наверху что-то происходит. Кто-то завопил: "Пошли вон, демоны!", следом послышался собачий визг. Оставшиеся ступеньки слились в большое размытое пятно. Я выскочил из погреба как чёртик из табакерки, чтобы нос к носу столкнуться с Витькой.

   - Успел! - сказал он, хватая меня за плечи и тряся как куклу. - Когда они сказали что отправили тебя в гараж, я чуть не порвал всех в клочья. Чуть не сделал из Круга драный носок.

   Потом заглянул в жерло люка.

   - Он не причинил тебе вреда?

   Собаки жались по углам и скалили зубы из-под машины. Видно, Витька как следует задрал им трёпки. Поводки волочились по земле, будто фитили от бомб.

   - Твой отец никому не причинил вреда, - сказал я, глядя Витьке прямо в глаза.

   Лицо его потемнело.

   - Понятно. Значит, этот чокнутый всё-таки сумел запудрить тебе мозги. Это всё Круг! Проклятье! Был бы я здесь, я бы ни за что не отпустил тебя сюда. И никого бы не отпустил. От него нужно держаться подальше.

   Я оглядел Витьку с ног до головы - грязные шорты в шотландскую клетку, футболка поло с пятнами от какого-то напитка, воротник в копоти, как будто в лицо моему другу кто-то дышал чёрным дымом. Я даже догадываюсь, кто - это железный змей, ездовой дракон, на который с утра пораньше садятся старушки с тележками. Наверняка Витька ехал третьим классом.