Щупальца веры - страница 28

— Mostaza? — повторил недоуменно Кэл, покачав головой.

Она наморщила лоб. Затем ее лицо прояснилось.

— Гор-чи-па, — выговорила она. — Yerbas. — Чтобы есть.

— А-а, — понял наконец Кэл. — Горчица.

— Si, si, — с облегчением закивала головой миссис Руис.

Кэлу все стало ясно: она собирала травы для приготовления пищи. Но почему она так занервничала, была так явно смущена тем, что он увидел ее за этим занятием? Она продолжала глядеть себе под ноги, избегая встречаться с ним взглядом, и все время крепко сжимала в руках сумочку в кармане передника. Кэл подумал, что она, должно быть, собиралась забрать эти травы к себе домой. Ну хотя бы и так, что ж тут было скрываться? Это ведь именно она сажала и поливала сад в конце-то концов.

— Кармен, — сказал он, — я ничуть не против того, чтобы ты собирала для себя в саду все, что хочешь. Тебе вовсе не нужно скрывать это от меня.

На секунду она недоуменно уставилась на него. Затем напряженность исчезла с ее лица.

— А-а, si. Это готовить для моего Эдуардо. Вы не против?

Эдуардо был ее муж, который мыл автобусы в Порт Ауторити.

— Вовсе нет, — ответил Кэл, показывая рукой на сад. — Берите там все, что вам нужно. Возьмите домой также немного помидоров. Пожалуйста.

— Вы, правда, не сердитесь?

Кэл улыбнулся.

— Нет, я не сержусь. — Горько, подумал он, что она могла даже вообразить, что я способен преследовать ее за попытку унести домой горсть сухих листьев.

Кармен поблагодарила его, вычистила кухню, и прежде чем уйти, поставила на слабый огонь тушиться свое фирменное блюдо arroz con pollo.[7]

Вечером того же дня Кэл открыл холодильник, чтобы взять яблоко на ужин. Роясь в ящике для овощей, он увидел за кучкой сельдерея запечатанную пластиковую сумочку, наполненную зеленым порошком. Она была похожа на ту, которую Кармен наполняла в саду. Должно быть, она ее забыла.

Интересно, как это сказалось на сегодняшнем обеде Эдуардо?

— Купи мне свечу, папа, — сказал Крис.

Кэл отправил Кармен домой пораньше и сам встретил Криса с автобуса из лагеря Хавторн — возможность подольше побыть с сыном. Вместе они сходили в китайскую прачечную забрать рубашки Кэла. На обратном пути они проходили мимо этой лавки — «Радужной ботаники».

Крис наклонился вперед, прижавшись носом к витрине.

— Ну пожалуйста, папочка, — умолял он. — Купи мне одну из этих свечей.

— Нет, Орех. Тебе она совершенно ни к чему. — Кэл обнял сына за плечи, чтобы увести его от витрины, но Крис продолжал прижиматься к стеклу, ускользая из объятий Кэла.

— Но, папа, посмотри вот на ту, в ней все цвета! Пожалуйста, купи мне ее.

Кэл сопротивлялся. У него в глазах стояла неприветливая улыбка этой женщины. Святые, и бусы, и банки, наполненные всякой ерундой со странными названиями. «Шнурок Ботинка Дьявола»? Ребенку нечего делать в этом месте. Ему и в самом деле следует позвонить этому полицейскому, снова вспомнил Кэл. Но как найти человека, если ты не можешь вспомнить, как его зовут?

— Папа, зайдем, — сказал Крис, и прежде чем Кэл успел удержать его, мальчик забежал в лавку. Кэл бросился за ним.

Хозяйка в одиночестве сидела за прилавком, читая дневной выпуск «Пост» через свои украшенные фальшивыми бриллиантами очки. Она выглядела совершенно безобидно: женщина, продающая гипсовые фигурки святых набожным и отчаявшимся беднякам. При звуке зазвеневшего колокольчика она подняла голову. На мгновение ее лицо выразило недоумение, затем ее губ коснулась улыбка, на этот раз вполне доброжелательная. Крис остановился перед стеной из свечей, глазея на высокий шкаф.

— Тебе помочь? — спросила женщина, обращаясь к Крису.

— Я хочу свечу, — горячо сказал Крис.

Женщина сняла очки, и они упали ей на грудь, повиснув на цепочке.

— Ну конечно. — Она начала вытаскивать стремянку из-за прилавка.

Кэл сделал шаг вперед, как будто хотел вмешаться, но женщина быстро взглянула на него как-то дружелюбно и ободряюще, в ее взгляде были мягкость и терпение. Забавно, чего только не попросят дети, будто говорила она. Неужели это была та самая женщина, которую он видел прошлый раз? С ее стороны не было никакого намека на то, что она его узнала, и никакой враждебности.