Шепчущий мрак - страница 44

Я повернулась, чтобы уйти. Она снова разыгрывала комедию, а я уже была сыта этим по горло. Я нащупала, наконец, в чем состоит моя главная трудность: общаясь с Лорой, невозможно провести грань между реальностью и спектаклем. Знала ли она сама, где эта грань — вот в чем вопрос. Существовала ли вообще реальная Лора Флетчер? Или ее подменяло множество масок из сыгранных Лорой Уорт ролей? А что можно было сказать о ее внутреннем мире? Есть ли он у нее вообще?

Пожелав Лоре доброй ночи, я сказала, что мечтаю изучить экспонаты в ее комнате внизу под лестницей.

Комната Лоры ждала меня. Окна и двери ее все еще были открыты, и удушающие запахи почти выветрились. Я включила верхнюю лампу под абажуром и постояла немного в кругу ее света. У меня было свидание. Свидание с этой комнатой.

Сперва я не знала, с чего начать. Я выбрала наугад часть помещения, справа от двери. В углу стоял манекен. На нем был вечерний туалет из "Мэгги Торнтон", усеянный бисером и отделанной бахромой. За манекеном на Обеих стенах, образующих угол, в определенной последовательности висели фотографии в рамках, изображая Лору Уорт в разных ролях, начиная от самых ранних до самых последних. Однако здесь, как я отметила, не было фотографий из фильма "Шепчущий мрак".

Я не спеша рассматривала фотографии, наблюдая, как росла Лора, как она формировалась, становилась известной киноактрисой и звездой экрана. Некоторые из ее ранних ролей я видела в Нью-Йорке. К сожалению, не все фильмы с Лорой Уорт сохранились. В правом нижнем углу каждой фотографии были аккуратно подписаны название фильмов и годы их выхода на экран. Здесь находился бесценный фактический материал, который был мне необходим.

На другой стене разместились фотографии знаменитых актеров, звезд киноэкрана, с которыми играла Лора. Я нашла здесь много знакомых лиц, некоторые из них уже закончили свой земной путь. Попадались и надписанные фотографии — что-нибудь экспансивное, вроде: Моей драгоценной… Твой навеки… Божественной Лоре… и так далее. Я сделала гримасу. "Ты действительно так думаешь?" — мысленно обратилась я к одному из моих любимых актеров.

Ответ напрашивался сам собой. Естественно, ни этот актер, ни другие не имели в виду какие-нибудь глубокие чувства. Это был мгновенный всплеск эмоций — дань тому блестящему, фантастическому миру, в котором они вращались, где реальностью была не жизнь, а кадры, мелькавшие на серебристом экране.

Я расхаживала по комнате не торопясь, наслаждаясь каждым открытием, возвращая к жизни каждый эпизод, связанный с ним.

Неожиданно я наткнулась на пару голубых туфель на каблуке, абсолютно непригодных для передвижения по песку. В памяти всплыла сцена из фильма "Пески фортуны", когда Лора, сбросив их, спотыкаясь, бежит по пустыне в одних чулках, а камера фиксирует крупным планом ярко-голубые туфельки на желто-коричневом фоне. Невольно напрашивалась аналогия с героиней фильма. Эта женщина, подобно туфелькам, брошенным среди пустыни, была покинута, оставлена на произвол судьбы. Но, конечно, спасение пришло вовремя. В те дни у фильмов бывал счастливый конец, что приносило удовлетворение. Так прекрасно было сознавать, что проблемы решаются, все кончается благополучно, тогда как в реальной жизни часто бывает наоборот. В реальной жизни женщина, которая когда-то надевала эти туфельки, сидит сейчас наверху, одинокая, больная, и сердце ее сжимается от страха.

Ход моих мыслей поразил меня. Одинокая, больная, испуганная? Почему, когда я думаю о ней, мне приходят в голову эти эпитеты? Разве она одинока? Все, что угодно, только не это. И больной ее тоже не назовешь. Она быстро справилась с физической слабостью, от ее обморока не осталось и следа. И она меньше, чем кто-либо другой, кого я знала, производила впечатление напуганного человека. Вот разве только иногда в глазах ее мелькало что-то похожее на страх.

Я подняла с пола одну из голубых туфелек и, пошарив внутри, нащупала в носке несколько застрявших там песчинок. Лора, должно быть, никогда больше не надевала их после того, как снялась в Песках фортуны. И теперь они донесли жар американской западной пустыни до Норвегии. Я осторожно поставила туфельку на пол, стараясь, чтобы ни одна песчинка не выпала оттуда. Все они были памятью о прошлом.