Шерлок Холмс на сцене - страница 68

Мистер Холт Лоуминг.

Али: Индус, камердинер доктора Райлотта.

Мистер Милвертон.

Роджерс: Дворецкий доктора Райлотта.

Мистер Джеймс Б. Монтегю: Клиент мистера Шерлока Холмса.

Миссис Стаунтон: Экономка доктора Райлотта. Чиновник при коронере.

Инспектор Даунинг.

Между актом I и актом II проходит два года.

СЦЕНА. Сток-плейс в Сток-Моран. Большой, мрачный, выложенный дубовыми панелями холл, вся обстановка ветхая. Сзади, по центру, большие двойные двери, которые ведут в маленькую столовую у кухни. Справа, но также развернутая к зрителям, другая дверь, выходящая в вестибюль. Поодаль, справа, дверь в кабинет ДОКТОРА РАЙЛОТТА. Еще дальше, справа, большой проем и коридор, ведущий в крыло, где находятся спальни. Пятый проход, с левой стороны, ведет в помещение для слуг. Посередине холла длинный стол, вокруг него стулья.

Сбоку, на диване, сидит ЭНИД СТОНОР; она рыдает, пряча лицо в подушку. Здесь и РОДЖЕРС, дворецкий, усталый, больной старик. Он робко осматривается и затем подходит к ЭНИД.

РОДЖЕРС: Не плачьте, дорогая юная леди. Вы так добры к другим, что сердце изнывает при виде ваших страданий. Теперь все изменится к лучшему.

ЭНИД: Спасибо, Роджерс, вы очень любезны.

РОДЖЕРС: Жизнь не может полна одной только скорбью, мисс Энид. Когда-то должно взойти солнце, хотя я устал уже ждать рассвета.

ЭНИД: Бедный старый Роджерс!

РОДЖЕРС: Да, когда-то я был бедным молодым Роджерсом, а нынче я — бедный старый Роджерс. Вот и вся история моей жизни.

(Из холла для слуг появляется АЛИ, камердинер-индус).

АЛИ: Миссис Стаунтон велела вам приготовить сэндвичи и пиво для жюри, и второй завтрак для коронера.

РОДЖЕРС: Хорошо.

АЛИ: Ступайте сейчас же.

РОДЖЕРС: Занимайтесь своим делом. Можно подумать, вы здесь хозяин.

АЛИ: Я только передаю приказание экономки.

РОДЖЕРС: Ну, у меня свои приказания.

АЛИ: И я вижу, что вы уже со всем управились.

РОДЖЕРС: Вы всего-навсего камердинер, слуга — как и я и, если уж на то пошло, и миссис Стаунтон.

АЛИ: Так и передать хозяину? Сказать ему, что вы отказываетесь исполнять ее приказание?

РОДЖЕРС: Ладно, ладно, сейчас распоряжусь.

(Из кабинета выходит ДОКТОР ГРИМСБИ РАЙЛОТТ).

РАЙЛОТТ: В чем дело? Что это с вами, Роджерс? РОДЖЕРС: Ничего, сэр, ничего.

АЛИ: Я сказал ему, что нужно приготовить второй завтрак.

РАЙЛОТТ: Ступайте немедленно! Что это вы надумали?

(РОДЖЕРС уходит в помещение для прислуги).

Али, станьте у входа, будете впускать людей. (Обращаясь к ЭНИД). О! Ради Бога, прекратите хныкать! Разве мне и без того недостаточно? (Трясет ее за плечи). Прекратите, говорю вам! Я не намерен это больше терпеть. Они в любую минуту появятся.

ЭНИД: Ах! Не будьте так жестоки со мной.

РАЙЛОТТ: Постойте! Кажется, идут. (Направляется к коридору). Что они так задержались? Осмотр тела ничего им больше не даст. Полагаю, этот надутый осел, коронер, читает им лекцию. Если профессор Ван Доноп и доктор Уотсон придерживаются одинакового мнения, то и с него должно быть достаточно. Али!

АЛИ: Да, сахиб.

РАЙЛОТТ: Много явилось свидетелей?

АЛИ: Семеро, сахиб.

РАЙЛОТТ: Все в столовой?

АЛИ: Да, сахиб.

РАЙЛОТТ: Всех остальных также проводишь туда.

(АЛИ почтительно кланяется).

Женщина, осушите глазки и попытайтесь хоть раз подумать о ком-то другом, кроме себя! Учитесь управлять своими эмоциями. Посмотрите на меня. Я любил Вашу сестру Вайолет, как если бы она действительно была моей дочерью, и все же сейчас я веду себя, как настоящий мужчина. Не забывайте, у вас есть обязанности.

ЭНИД (утирая слезы): Что я могу сделать?

РАЙЛОТТ (садится на диван рядом с нею): Ну вот, вижу, вы храбрая девочка. Я не хотел быть резким с вами. После тридцати лет в Индии становишься жгучим на язык, точно кайенский перец. Я рассказывал Вам забавную историю про индийского судью и извозчика?

ЭНИД: О, как вы можете?

РАЙЛОТТ: Хорошо, хорошо, как-нибудь в другой раз. Не нужно так потрясенно глядеть на меня. Я просто хотел вас приободрить. А теперь послушайте, Энид! Будьте благоразумной девочкой, возьмите себя в руки — и, учтите! Вам следует взвешивать свои слова. У нас, возможно, имелись небольшие разногласия — в каждой семье такое бывает — но не стоит выносить грязное белье на всеобщее обозрение. Пришло время простить и забыть. В глубине души я всегда любил Вайолет.