Шкаф - страница 2
— Да ведь работаю же, не запачкать бы. Для работы и это хорошо.
— Говорю тебе — обновляй, катай на себе. Халат же даём тебе — даём. И не так уж у нас и грязно.
С последним утверждением можно было поспорить, но Ева не стала. Наоборот, на следующий день она явилась на работу с чемоданом и продемонстрировала женщинам свой гардероб.
Прасковья Анисимовна критически оглядела каждую вещь:
— Джинсы пока не надо, — решила она. — Из-под халата выглядывать будут, действительно, запачкаются ещё. Жёсткие, — помяла, — ужас, как молодёжь их носит, как стирает? Давай лучше вот эту юбочку.
Эта была та самая юбка, которую ей пришлось снять тогда в кино. Конечно, она её выстирала и выгладила, но неприятный осадок на душе остался. Поэтому и носила платьице. Но не признаешься же.
— А не коротка она? — забеспокоилась хозяйка.
— Знала бы ты, чего сейчас девки носят! Не длинна оказалась бы, халат её прикроет. Ну-ка, надень. Да не стесняйся ты, тут женщины только, а дверь запрём.
Ева подчинилась, ожидая, но не дождавшись замечаний по трусикам.
— Ну вот и ладненько, — оглядела её Прасковья Анисимовна, по попке погладила, наклонилась, проверяя, откуда покажутся трусики. — Халат как раз поверх будет, и ты за недельку привыкнешь к короткому, если сейчас стесняешься. По глазам вижу.
Вообще-то, стеснение шло не столько от высокого подола, сколько от того, что скинутое платьице оставило гололифчиковым верх. Хорошо хоть, дверь заперли.
— А сверху ты можешь надеть вот этот топик. Посмотрим, как он на тебе.
Они стояли друг против друга. Ева несмело подняла руки, но Прасковья Анисимовна как будто чего-то ждала.
— Ну, давай, снимай личик, — потряхивала она в руках расправленный топик.
— Как? — испуганные слова говорила лучше слов.
— Да ведь девчонки сейчас наголо носят! Видишь, какие лямочки тоненькие, ниточки просто. Как только плечи не режут. Снимай, тут никого нет, да и негусто у тебя плоти.
— Не привыкла я… Позвольте на лифчик пока.
— Так ведь бретельки… Впрочем, что я говорю, слушай больше старую дуру! Некоторые так специально и носят, чтоб побольше бретелек по плечам перехлёстывалось. Видела, небось, — майки с голыми лопатками, а по лопаткам этим — лямки, да ещё другого цвета, поярче. Что было ясно идущим сзади, что спереди есть что держать. И тебе… м-м-м… не мешало бы хотя бы сзади. Ладно, надевай так.
Прасковья Анисимовна отдела нашу героиню, чуть не перепутав перёд-зад, долго дёргала, одёргивала, опуская то зад, то перёд, совмещая непослушные бретельки. Наконец отняла руки и позвала Аркадию Васильевну. Та внесла коррективу.
— Раз лифчик на виду теперь, он нужен не бельевой, а парадный. Купить сможешь?
— Да под халатом же не видно! Она с недельку халат поносит, обвыкнется, а потом уж и…
— А как же дорога сюда, отсюда?
— Так я в старом платье буду ходить, — нашлась Ева. — А здесь переоденусь. Прасковья Анисимовна здорово придумала, — и чмок в щёчку.
На том и порешили. Как бы ещё завлечь "бабушку" в ряды, чтобы подобрала ей нужное бельишко, парадное? Ну, посмотрим потом.
И вот настал день, когда Прасковья Анисимовна с какой-то торжественностью в голосе сказала:
— А теперь мы будем разбирать ШКАФ!
Ева удивилась. Стояло в лаборатории несколько стеклянных шкафчиков наподобие медицинских, так она давно их уже протёрла и цветы сверху прибрала, всё в ажуре. Что ещё нужно?
Аркадия Васильевна подошла к двери, которую Ева неосознанно считала дверью в какое-то внутреннее помещение отперла её и распахнула. Это и оказался тот самый ШКАФ.
Ну и огромным он был! Полки были так плотно заставлены банками, пакетами с реактивами, всякими запчастями и прочей рухлядью, что стенок видно не было. Берёшь, берёшь вещи, отдаёшь их Аркадии Васильевне, которая сортирует, а конца-краю не видно. А ведь это так обескураживает, когда результаты труда не на виду. Хоть бы шевелилась быстрее "помощница", а то ведь как заведёт совещание с Прасковьей Анисимовной насчёт того, выбрасывать ту или иную вещицу или приберечь. Ничем ведь не снабжают нынче факультет, с гранта редко когда-когда чего купишь, а так всё на внутренних резервах.