Шоколад или жизнь? - страница 10
— Как поживает мой любимый повар? — низким голосом произнес Филип, приблизив к сервировочному столу стройное тело. Он наклонился ко мне так близко, что я даже смогла прочитать на его значке надпись «Защитим наши горы». Политкорректный психотерапевт одарил меня широкой зазывной улыбкой.
Я кивнула его очкам и обратилась к аристократическому носу:
— Хорошо. А как мой любимый психолог? Голоден?
— Как волк, — отозвался нос. Филип извлек из портфеля конверт манильской бумаги и едва слышно продолжил: — Мой вклад. У них закончились наклейки для участников. Пришлось привезти еще. — Он подал знак директору, помахав конвертом, и спросил меня: — Все уже почти закончилось? Так мы едем?
Я кивнула — на оба вопроса. Филип вышел вперед и передал конверт директору, который даже и не пытался скрыть своего удовольствия. Элизабет поймала мой взгляд и помахала рукой, словно в ней была дирижерская палочка. Пока Филип возвращался обратно, Элизабет внимательно за ним наблюдала.
Директор все еще говорил — о деньгах, но уже словами, вовсе с ними не связанными. Он оставил в покое стрелку на экране и бубнил про капиталовложения. В этом году самым важным из капиталовложений и крайне необходимым усовершенствованием оказался открытый подогреваемый бассейн олимпийских размеров. Последний месяц родители учеников и друзья школы обхаживали (ладно, у них это называется «обходить») местных предпринимателей, рассказывая, как важно построить бассейн. Если кто-то соглашался вложить энную сумму денег, ему дарили специальную наклейку участника «Построим бассейн вместе».
Когда Филип заговорщицки ухмыльнулся, мне показалось, что все происходящее выглядит как-то туманно и, я бы даже сказала, имеет душок незаконности. Подав ему еду, я осторожно опустошила кувшины и очистила от остатков еды тарелки. Филип подвинулся ближе к стене, чтобы лучше видеть директора, а я наблюдала, как он, пока ел, поднимал тарелку под самый подбородок…
Прежде чем поставить на стол последнее блюдо, я держала его в руках непозволительно долго. Казалось, вокруг не было никого, кроме Филипа. Да, он все еще тот, с кем я сбежала тогда, на втором курсе, с тусовки. Я как раз перевелась из женского колледжа и еще никого не знала. Этот красивый блондин подошел ко мне и спросил: «Хочешь, уйдем отсюда?» И я сказала: «Конечно». Мы пошли гулять. В прохладном вечернем воздухе витал запах смога: леса были охвачены пожарами. Филип указал мне на птиц, перепархивающих с дерева на дерево: «Орегонские юнко возвращаются в свои зимние гнезда». И купил нам шаурму. Мы прогуливались вдоль Боулдер-Крик, и на наши бумажные салфетки капал соус от шаурмы и мятного йогурта. Я вспомнила, как Филип держал свою салфетку точно под подбородком и был больше похож на хорошо вымуштрованного четырехлетнего ребенка, чем на крутого второкурсника. Он коротко поцеловал меня — остался привкус мяты. Но наша связь была случайной и продлилась недолго. Даже не помню, говорила ли я ему, что бросила учиться, чтобы выйти замуж. Я просто отпустила его. Как воздушный шарик в небо.
«Не вовремя», — думала я. Тогда было еще рано. А теперь он здесь, снова держит тарелку у подбородка и хочет, чтобы мы были вместе. Но ведь еще был Шульц и мои чувства к нему. И если опустить подробности моей любовной амбивалентности, я и сейчас не была уверена, что время пришло.
Элизабет протиснулась ко мне сквозь нагромождение стульев и человеческих тел.
— Еда восхитительна, и большинство моих друзей тут! — прошептала она с улыбкой, чтобы загладить утренний инцидент.
Надо было попросить ее позвонить в «Маунтен джорнал» и дать им отчет о сегодняшнем бранче. Но перебивать самого скучного в мире директора почему-то мне не хотелось. Я заметила, что Филип смотрит на сестру, и сказала ей:
— Твой брат здесь.
— И что?
Я улыбнулась:
— Пока никаких новостей. С такими вещами торопиться не стоит, знаешь ли…
— Я полагаюсь на тебя. Последи за ним.
Филип неспешно подошел ко мне и произнес давно забытую фразу:
— Хочешь, уйдем отсюда?
— Конечно.
Элизабет предложила ему кусочек мясного пирога:
— Тебе, конечно, это не очень-то полезно, но пекла Голди, так что вкус просто необычайный! Вы сейчас уезжаете?