Шоколад или жизнь? - страница 11

Прожевав, он подмигнул мне и кивнул на ее вопрос.

— Позвонить тебе? — улыбнулся ей Филип и взглядом дал мне понять, что пора уходить: — Если мы не поторопимся, застрянем в толпе на выходе.

Я взглянула на часы — 11:30. По высоким окнам столовой все еще струился дождь. Директор заканчивал речь: он уже перешел от темы сбора средств к обсуждению того, как принципиально Элк-Парк относится к наркотикам, вечеринкам с алкоголем и случайному сексу. Казалось, бывшие выпускники особенно заинтересовались последним принципом. Нам удалось за один раз отнести в машину все коробки с подносами. Школьный персонал обещал помыть посуду, так что причин оставаться у меня не было. Мы с Филипом подхватили последние кувшины — и весь мой инвентарь нам пришлось тащить по грязи под проливным дождем.

Филип водил «БМВ» цвета ванильного пудинга. Прежде чем завестись, он помахал мне рукой. Наверное, в сотый раз я подумала, что надо было стать психотерапевтом, а не поваром.

На крыши наших машин безжалостно обрушивался холодный весенний дождь, а когда на парковке мы наезжали на лужи, во все стороны летели грязные брызги. Мимо автобусов и машин, которые привезли учеников на занятия, мы выехали к месту возведения шикарного бассейна. Котлован был окружен двухметровым ограждением из проволочной сетки.

Директор только что сообщил нам, что трубы уже установлены, а бетон будут заливать в ближайшие дней пять. Школьный совет попечителей очень старался построить этот бассейн, даже не оглядываясь на то, сколько у них собрано денег. Не роскошь, говорили они, а необходимость. Ох, уж эти богатеи!

Мы проехали стройку, и я помигала Филипу. Он не ответил, но просигналил у поворота на шоссе номер 203. Как только мы съехали на узкую двухполосную дорогу, дождевые капли превратились в белые хлопья. Я вздохнула — ведь так я и знала: пойдет снег. Июньский снег в Колорадо вовсе не похож на те сухие снежинки, что укрывают горнолыжные склоны зимой. Это были большие мокрые хлопья, и они шлепались сверху комками картофельного пюре. Под таким грузом дворники скользили по лобовому стеклу еле-еле. Для нашей высоты над уровнем моря (мою родню из Нью-Джерси это всегда приводило в ужас) такая погода — климатическая норма в это время года. Когда мы пошли на спуск, я вдруг задумалась: а резина на «форде» Адели — зимняя ли?

«БМВ» изверг облако черного дыма, я плавно ускорилась. Если бы снег начал липнуть, искривленный спуск к Аспен-Мидоу в полтораста метров был бы еще более коварным. Красная черепичная крыша школы позади нас уже совсем стала белой. Дворники со скрипом сметали упорные хлопья. Я включила стеклообогреватель и на мгновение потеряла Филипа из виду. Он скрылся за поворотом.

— Мачо, — простонала я вслух и поднажала на газ.

Из-за кустов на обочине дороги выскочила красная лисица (странно, ведь это скорее ночное животное). Испугавшись, я резко вывернула руль в сторону. Хотя это было необязательно: при виде машины лиса поспешно вернулась в свое логово. Даже представитель дикой природы знал, что лучше держаться подальше от всей этой вакханалии.

Повернув, я снова увидела свет габаритов «БМВ» на расстоянии примерно в четыреста метров, и нажала на газ. Так мы проехали еще несколько минут, как вдруг машина Филипа внезапно отклонилась вправо. Из-под колес взметнулась волна грязи. Часть дороги рядом с обочиной начинала замерзать, и я думала, поскользнулся ли он — или тоже увидел животное. Снег был неумолим. Машина Филипа на секунду замедлила ход и вильнула через разделительную полосу влево. Он с трудом смог выровняться. Я посигналила. Неужели с его «БМВ» что-то не так? Или ему так мешает снег? Может быть, у него не работают дворники? Я снова нажала на клаксон. Ответа не последовало. Уверена, он знал, как опасна эта дорога. Если Филип не мог справиться с управлением, надо было срочно останавливаться.

Но вместо этого он ускорил езду. Мы промчались мимо высокой каменной насыпи и крутого обрыва, куда совсем недавно свалилась чья-то машина, снеся большую часть дорожного ограждения. Участок, где произошла авария, все еще был опечатан желтой полицейской лентой. «БМВ» опять завиляла влево. От страха у меня вспотели ладони: чтобы успешно преодолеть следующий обрыв, пришлось быть максимально внимательной и осторожной. В какой-то момент единственное, что я видела перед собой, это воздух. Внутри все замирало. После завершения маневра я набрала скорость, хотела подобраться ближе к квадратным габаритным огням, что робко светили из всеобъемлющей серости. Нащупав рычаг, я помигала фарами.