Шпион по найму - страница 18

— Знаешь, о чем я тут думал? — сказал он, надевая очки, лежавшие на груди, и усаживаясь на кровати. Подергал плечами, чтобы выпростать руки из кожаного пальто, и сбросил его за спиной.

Я закрыл окно, задернул занавеси. Перенес пальто на вешалку. Поворошил принесенные деликатесы. Подковырнул сургуч на горлышке бутылки.

— Бабье угощение, — сказал я. — И о чем же ваше превосходительство изволило размышлять?

— О твоих непомерно претенциозных замашках… Вот ты считаешь себя профессионалом. Ты виртуозно, допустим, владеешь набором стереотипных приемов в таких-то обстоятельствах и для решения таких-то задач. Соответственно и следуешь им. А профессионализм — иное. Это как раз умение преодолеть то, чему учился и что навязывалось практикой…

Пространства для пробежек в номере не оказалось. Поэтому Ефим поднялся, оставив вмятину от задницы на покрывале, и шмыгнул в ванную. Там он, судя по шуму воды, выкрутил краны, вернулся и повис на косяке двери, обхватив его волосатыми руками и раскачиваясь.

— Разливаю? — спросил я про бутылку. Может, выпивка поможет ему заткнуться, подумал я.

— Давай… Так вот… Нынешняя задача требует отхода от стереотипов. Ты не должен повторять себя, ни в чем!

Кьянти отдавало жженой пробкой. Ефим подошел и вгляделся в этикетку на бутылке. Он всегда покупал продовольствие наспех и разглядывал, только расплатившись. В отличие от информации.

— Говоришь так, — сказал я, — словно тебе заранее известно, что кто-то берет мой след. Предупреждаешь? Ты что-то знаешь заранее?

Ефим любил сладкое. Мог употреблять под пиво пирожные. Раз я видел, как он хлебал борщ, заедая его ломтем белого хлеба, густо намазанного сгущенкой. Теперь он кромсал халву перочинным ножиком, которым открыл банку шпрот.

— Осталось пять дней до приезда известного тебе лица, — сказал Ефим, не отвечая на вопрос. — Генерал на пути в Минск.

С этим сообщением он, конечно, и приехал. И ещё с предупреждением, которое сделал.

— Поэтому разговор на данную тему следует нетрадиционно глушить шумом воды. Как всякий мудрый начальник, ты подаешь пример преодоления стереотипов. Я горжусь тобой, — ответил я. — Скажи-ка… а нельзя ли повернуть генерала назад в Москву? Объяснив ему без обиняков, что разговоров здесь не получится, а ставка в игре, которую он затевает, его жизнь, и, как говорится, компетентным органам про это точно известно…

— Вариант обсуждался на совещании в представительстве. Принимая во внимание характер генерала, можно предвидеть его реакцию. Он кто угодно, только не мямля… Потребует доказательств. А у нас лишь анонимка на руках. Генерал учинит разнос.

— Ужасы какие, — сказал я.

— Ты где был?

— Дышал воздухом, совершал оздоровительную прогулку. И под этим прикрытием плел паутину заговоров, простирал щупальца, вербовал слабохарактерных, провоцировал вражескую агентуру на промахи и все такое…

В дверь постучали.

— Войдите, — распорядился Шлайн.

Где начальник, там и его кабинет, даже если это номер пансионата. Впрочем, расходы за жилье несет он…

Буфетчица внесла поднос с помидорными салатами и картофельными, судя по их цвету, котлетами. У Ефима случались диетические припадки.

— А, Вэлли, здравствуйте, — сказал я. — Вы, что же, выполняете заказы в мое отсутствие?

— Господин назвался вашим издателем. Я подумала, что немножко подхалимажа с моей стороны не помешает. Господин издатель попросил эти блюда.

Она старалась держаться подчеркнуто сухо. Мы вступили в сговор, считала Вэлли, и должны скрывать это. Вчера вечером я расспрашивал её, есть ли в пансионате нескромные девушки. Для писательского вдохновения.

Когда она вышла, я рассказал Ефиму о девушках.

— Не работай под дурачка, — назидательно изрек он, снова зависнув на дверном косяке.

И тогда я дал себе волю. Подошел к Ефиму и нос к носу, словно старослужащий салажонку, рявкнул:

— За мной ваши не ходят?!

Он снял руки с косяка.

— Ты заметил?

Усевшись за журнальный столик, неловко согнувшись, он разминал и перемешивал котлеты с помидорами, создавая в тарелке розоватое месиво.

— Они ждали в буфете, здесь. Ночью открывали «Форд». Утром смотрели в бинокль, как я прогуливался вдоль моря, с балкона второго этажа… Ветром с одного унесло кепку… Один высокий с белесыми бакенбардами, второй ернический и корявый, с такими же. Прохаживался с финскими санями, загрузив в них бутылки, и делал вид, что знаком со всем побережьем.