Шпионская игра - страница 25
Ой. Только то.
«Как и Гордон Лонсдейл, он был русским. Он был шпионом, но не предателем. Так что люди не возражали против Лонсдейла. Некоторые из них даже восхищались им. Его письма зачитывались в суде, и все слышали, что у него есть семья в России, и он не видел их целую вечность, около семи юбилеев или что-то в этом роде, а его дочери было плохо в школе, и его жена хотела, чтобы он купить ей платье, только он не мог точно отправить его как микроточку, мог, и он казался нормальным человеком, для русского, и патриотом. Как солдат на другой стороне войны. Вы боретесь с ним, но думаете, что он в порядке, потому что он борется за свою страну. Это были другие предатели, Хоутон и Джи. Они просто продали секреты своей страны за деньги ».
- Их казнили?
«Людей в Англии больше не казнят. Они собираются его отменить ».
Мы тогда переставили мебель, Питер подключил радиограмму и включил ее. Радио немного плевало, как всегда при включении, но это все. Даже потрескивания.
«Ему просто нужна настройка».
Питер повернул ручку, нажал кнопки, которые меняли длину волны.
«Вы его сломали».
Лицо Питера сильно покраснело, когда он продолжал работать переключателями, и ничего не вышло.
'Что вы наделали?'
«Давай сыграем пластинку и проверим».
Это была опера, первое, что попалось под руку. Громкость была увеличена. Женщина закричала и заставила нас подпрыгнуть.
- Во всяком случае, это работает.
Питер поднял иглу и щелкнул ею. Затем на улице был только шум дождя. У меня было ощущение, что было время, когда немного раньше рассвело, когда дождь, должно быть, прекратился, солнце почти прорвалось, и в комнате стало светлее. Теперь снова стало скучно, комната превратилась в негативное пространство, наполненное бессмысленностью полудня.
«Он не узнает целую вечность». Питер говорил шепотом, похожим на дождь. «Он никогда не узнает, что это как-то связано с нами».
- Но когда-нибудь он узнает, не так ли? И тебя здесь не будет, ты вернешься в школу. Что я скажу?
«Тебе не нужно ничего говорить. Только не признавайся в этом ».
В Efore он вернулся в школу , Петр сказал: «Там кто - то мы не думали, я только думал о ней. И она еврейка. Многие коммунистические шпионы - евреи, такие как Крогеры и Розенберги в Америке. Почему мы не думали о ней раньше?
Я не упомянул миссис Кан, потому что она была моей. Я был единственным, кто ее знал. Думаю, даже тогда я не хотел, чтобы ее трогали.
- Вы говорите гниль. Вы всегда говорите чушь. Как бы то ни было, мама даже не заходила в свой дом ».
Это было не совсем так. Моя мать вошла в первый раз. Я помнил, как она вошла в гостиную миссис Кан и одобрительно огляделась. В этой комнате совсем не было английского. Я думаю, это было похоже на Германию. Фортепиано немецкое, Бехштейн. Моя мать одобрила бы это, протянула бы руку, чтобы погладить полированное дерево. Она всегда касалась вещей.
Каждый вторник она возила меня на машине или пешком, если было приятно. Миссис Кан всегда говорила несколько слов в дверях, стоя на ступеньках или, может быть, просто внутри холла, если шел дождь. Я не мог вспомнить, как в тот раз они перешли к теме моря. Возможно, это был единственный раз, когда она вошла и увидела фотографию пляжа. Или, возможно, это был прекрасный день с высоким голубым небом, и одна или другая женщина высказала воспоминания или тоску.
«Раньше она не болтала с ней или что-то в этом роде. Она просто вывозила меня и уходила ».
- Разве они не говорили по-немецки?
«Я думаю, они всегда говорили по-английски. Наверное, потому что я был там ».
«О чем они говорили?»
«Просто о погоде и прочем».
'Какие вещи?'
«Как у меня дела. Что мне нужно было сделать для практики. Ничего интересного.'
Питер выглядел критически настроенным, как будто я что-то упустила.
«Право, Питер, вот и все».
«Я должен был быть там. Должно быть, что-то было.
«Было бы то же самое, если бы ты был там. Если кто там был. Обычный разговор.
- Знаешь, есть такие вещи, как закодированные слова. Сигналы и вещи, которые используют шпионы. Однако вы должны их выслушать. У тебя должно быть ухо ».