«Шпионы Ватикана…» - страница 50

Я объяснил ему, что Иисус Христос послал нас не в храмы и ризницы, а в мир, проповедовать Евангелие везде и всюду. Он сделал нас солью земли и светом миру, закваской в муке, городом, стоящим на верху горы, и поэтому мы не вправе прятаться от жизни.

— Материальные блага (а не капиталы, которых у нас нет), — продолжал я, — необходимы для жизни и для благотворительности. Не можем же мы питаться одним воздухом! Что до светской власти Папы, она необходима, как тело душе. Цель такой власти — сделать Понтифика свободным и независимым в его духовной деятельности. А если Папа и Ватикан поддерживают связи с правительствами и народами, то все это ради защиты духовных прав Церкви и верующих во всех частях света, а также ради мирного разрешения противоречий, могущих возникнуть между Церковью и светской властью.

— Но вы сопротивляетесь распространению коммунизма в мире!

— Да, сопротивляемся, потому что вы против Бога и Церкви. А кто, по-вашему, виноват, что мы с вами противники? Если двое идут вместе, и внезапно один нападет на второго, разве тот не вправе дать отпор? Коммунизм изначально против религии: не успев явиться, он стал проповедовать атеизм, а уж как пришел к власти, задумал погубить Церковь Божию. Так кто виноват, что Церковь и коммунизм противостоят друг другу?

— Виновата Церковь. Она вечно противилась прогрессу. И поддерживала царя как Божьего помазанника.

Чтобы опровергнуть его первый тезис, я привел пару примеров: исправление старого календаря по инициативе папы Григория XIII и научные открытия, сделанные священниками Коперником и Анджело Секки, иезуитом, и другими; тут мы поспорили о Галилее и о Джордано Бруно. А в ответ на второй его тезис я сказал, что Папе было бы все равно, кто на троне России, Николай II или Сталин, лишь бы власть уважала права личности и религию.

— Религию? Уважать религию — антинаучно. Религия — это смесь легенд и лжи! — заявил следователь.

— Мало сказать, что религия — это смесь легенд. Вы попробуйте докажите.

— Докажу. Вы поклоняетесь Иисусу Христу, а мусульмане — Аллаху, а в Китае почитают Будду. Сколько же богов существует? Или возьмем Библию: там написано, что Бог сотворил мир за шесть дней, хотя наукой доказано, что на это ушли миллионы веков. Кроме того, религия утверждает, что молнию посылает Бог. Но ведь молния — природный феномен, так что ваш метод антинаучен.

— Так легко спорить! Но какая тут наука! Антинаучно, во- первых, отвергать все религии в целом потому, что среди них есть ложные, и, во-вторых, — решать религиозную проблему с подобной жестокостью.

— С какой жестокостью?

— Например, арестовывать таких священников, как я.

— Вы арестованы не за религию, а за нарушение советских законов.

— И за это «нарушение» вы предлагаете мне предать Католическую Церковь?

— Да, предлагаю. Хотите, чтобы советская власть проявила к вам снисходительность? Помогите разоблачить козни Ватикана против нашей страны. Так что отвечайте на вопрос (он продолжил писать протокол): кто, кроме Папы, принимал вас в Ватикане?

Подумав, я решил назвать ему еще одно имя, и он записал монсеньора Тардини как монсеньора Тордини. Затем спросил, продолжая допрос, какое задание дал мне этот Тордини. Я ответил, что задание дал то же самое — обучать католической вере.

Протокол допроса должны были подписать мы оба. Я, конечно, не уверен, что на допросе все говорилось именно так. Какие-то споры велись уже с первым следователем и повторялись (до одурения) со вторым, я мог спутать последовательность. Первый следователь провел в целом двадцать пять допросов, длились они иногда по три часа. Ради краткости и по невозможности воспроизвести их все излагаю суть, группируя по смыслу.

На третьем, кажется, допросе мне дали подписать лист, на котором было написано, что отец Жан Николя временно изолирован с целью выяснения его антисоветской деятельности в СССР. Я читал и перечитывал эти строки, не понимая, зачем нужна моя подпись под документом такого рода. И когда следователь начал меня торопить, я сказал: «Что это значит? Вам недостаточно, что вы арестовали меня, так теперь вы хотите посадить отца Николя?» Следователь подбежал к столику, за которым я сидел, вырвал у меня из рук бумагу и дал мне другую, такую же по содержанию, но с другими анкетными данными.