Шрэк навсегда - страница 16

Пиноккио был вне себя от радости. Наконец-то он станет самым обычным мальчишкой.

– Ура! – воскликнул Пиноккио. – Прощайте, термиты. Здравствуйте, прыщи!

Но прежде чем Пиноккио успел поставить свою подпись под контрактом, Шрэк громко крикнул:

– Штильцхен!

– О, вот и Шрэк пожаловал к нам! – рассмеялся Румпельштильцхен. – А то мы уж заждались.

С этими словами он выскочил из-за стола, разлив волшебные чернила на то место, где Пиноккио все-таки поставил свою подпись.

– Нет! – с досадой выкрикнул деревянный парнишка. – Счастье было так близко!

После чего ведьмы схватили его под руки и вывели из зала.

– Как же я тебя ждал! – сказал Румпельштильцхен Шрэку. Потом он повернулся к присутствующим и громко объявил: – Дамы и господа! Позвольте представить вам того, из-за кого всё это стало возможным! – Румпельштильцхен подошел к закованному в цепи Шрэку. – Итак, поделись со мной, как ты провел свой самый счастливый день?

Шрэк не на шутку разозлился. Нет, он не станет играть по правилам этого мерзкого Румпельштильцхена.

– Брось свои шуточки, Румпель, – сказал он. – Лучше объясни, что происходит. Что ты натворил?

Румпельштильцхен покачал головой:

– О нет, Шрэк, это не я натворил, а ты. Благодаря тебе король и королева отреклись от королевства в мою пользу. Они всё отписали мне.

– Да они не сделали бы это никогда в жизни, – возразил Шрэк.

– Они сделали бы всё на свете, если бы знали, что это избавит их дочь от заклятия, – объяснил Румпельштильцхен.

– Но это я избавил Фиону от заклятия! – возмущенно выкрикнул Шрэк.

Румпельштильцхен улыбнулся:

– А как бы ты мог это сделать, если тебя не было на свете?

– Перестань говорить загадками, мерзкий старикан! – потребовал Шрэк.

Протянув руку, Румпельштильцхен вытащил из кармана Шрэка составленный ими контракт.

– Вот смотри. Сейчас всё разложу по полочкам, раз ты такой тупой, – произнес он. – Ты отдал мне один день из своего прошлого. Один день, который ты даже не помнишь. Один день, когда ты был совсем крохотным, невинным младенцем.

Шрэк был потрясен. Все кусочки головоломки начали вставать на свои места.

– Ты хочешь сказать, что забрал у меня день, когда я только-только появился на свет, – медленно проговорил он.

И снова Румпельштильцхен покачал головой:

– Нет, Шрэк, ничего я у тебя не забирал. Ты сам отдал его мне.

Лицо Шрэка потемнело от гнева.

– Что ж, Штильцхен, наслаждайся остатком этого дня. Потому что когда он закончится...

– Нет, нет, нет, – прервал его Румпельштильцхен. – Ты не дал мне договорить. А я как раз подхожу к самой интересном части нашего договора. Так как ты еще не родился, то, как только этот день подойдет к концу, – он ткнул пальцем в песочные часы, – с ним вместе умрешь и ты!

Когда он произнес последние слова, одна из ведьм с мерзким клекотом подлетела к столу и перевернула песочные часы.

– Где Фиона? – гневно потребовал ответа Шрэк. – Где моя семья?

Румпельштильцхен расхохотался ему в лицо.

– Ах ты, глупый огр. Ты так ничего и не понял, тупая твоя голова. Ну, смотри. Ты никогда не был рожден. Ты никогда не встретил Фиону. Ты никогда не имел детей. Теперь дошло?

Шрэк потерял дар речи. Что он наделал! Стены дворца поплыли у него перед глазами.

– Счастливо тебе провести твой огрский день до конца! – хихикнув, пожелал ему Румпельштильцхен.

Шрэк ощутил прилив такой ярости, какой он еще никогда не знал. И ярость эта придала ему сил. Он рванул свои цепи, с легкостью стряхнув с их концов охранявших его ведьм.

Видя такое дело, Румпельштильцхен живо подбежал к столу и спрятался за массивными песочными часами.

– Держите его, ведьмы! Держите огра! – закричал он своим приспешницам.

А Осёл в это время стоял за дверьми тронного зала посреди толпы ведьм.

– Знаете, что может поднять всем здесь боевой дух? – вещал Осёл. – Шутихи и фейерверки по пятницам. Удобная обувь, легкий ветерок...

Блям! Прервав поток ослиного красноречия, из дверей выскочил Шрэк. И не просто выскочил, а вылетел на отобранном у ведьмы помеле.

Открыв рот, Осёл смотрел на Шрэка, за которым с хриплым улюлюканьем гналась целая стая ведьм. Так они и носились по колонному залу Румпельштильцхена, то взмывая вверх, то опускаясь к полу и снова подлетая к потолку.